Демиург

Δημιουργός. Изображение на греческом килике VI в. до н.э.

Демиург (англ. demiurge, от греч. δημιουργός) — в обиходном смысле «ремесленник», «производитель» или «мастер»; в философском и метафизическом смысле — «творец».

В поэмах Гомера демиург как существительное появляется впервые в греческой литературе и означает как мастерового, так и герольда, предсказателя.

Философское использование и имя собственное происходят из диалога «Тимей» Платона, написанного около 360 г. до н.э., где Демиург представлен как создатель материальной вселенной как таковой. Однако материя у Платона — не обязательно есть чётко видимый мир (ее он несколько расплывчато определял как «начало иного», т.е. отличного от Единого и Идеи).

Демиург также описывается как творец в платонической (ок. 310 — 90 до н. э.) и среднеплатонической (ок. 90 до н. э. — 300 н. э.) философских традициях. В различных ветвях неоплатонической школы (начиная с III в. н.э.) демиург является создателем yже реального, воспринимаемого мира по образцу идей-эйдосов.

Из платонизма термин «демиург» напрямую перекочевал в различные гностические школы, особенно заметно его использование (в качестве такового заимствования) в школе Валентина, в манихействе и даже в ортодоксальном христианстве.

Демиург в античной философии

Платон в «Тимее» пишет о Демиурге (гл. 5; далее он упомянут в тексте многократно):

«Если космос прекрасен, а его демиург благ, ясно, что он взирал на вечное; если же дело обстояло так, что и выговорить-то запретно, значит, он взирал на возникшее. Но для всякого очевидно, что первообраз был вечным: ведь космос — прекраснейшая из возникших вещей, а его демиург — наилучшая из причин».

Платоновский демиург производит и упорядочивает физический мир согласно его идеальной модели. Здесь речь не идет о сотворении мира из ничего, напротив, речь идет об упорядочивании, по сути дела, хаоса, в котором мир пребывал до этого. Кроме того, Демиург у Платона творит Мировую душу из трех компонентов — предела, беспредельного и их смеси. Затем мировая душа делится на две части, из которых образуются два круга — внешний (сфера неподвижных звёзд) и внутренний (сфера планет). Вместе с небом возникает время как «движущееся подобие вечности». Мировая душа соединяется с мировым телом, после чего создаются четыре вида живых существ. Высший класс живых существ — «ставшие боги» совместно с Демиургом принимают участие в творении человека.

Впервые после Платона демиург упоминался Аристотелем (384—322 гг. до н. э.), но метафизическая составляющая в этих упоминаниях отсутствовала.

Филон Александрийский (ок. 25 г. до н.э. — ок. 50 г. н.э.) вверяет демиургические функции Логосу — творящей силе Бога, которая двойственна: она содержит в себе как помысел об оформлении мира, так и конкретные дела по этому оформлению. Логос у Филона — первородный Сын Божий.

Платоник II века Алкиной полагал, что Демиург — разумная (от сл. Нус) часть мировой души, тогда как современники этого философа — Аттик (ок. 150 — ок. 200 гг.) и Апулей (124 — после 170 гг.) отождествляли Демиурга с Мировой душой. Их современник Нумений (2-я пол. II в.) уже полагал, что Демиург имеет двойственную природу: это Нус (вселенский разум) в одной своей части, а другая его часть погружена в материю или вещество (hyle).

Уже в III веке неоплатоники, начиная с Плотина, трактовали Демиурга вполне однозначно — как Божественный Разум (Нус), также имевший двойную природу, но никоим образом не связанный с материей. Поздние неоплатоники уже говорят о множестве демиургов, при этом, не отвергая существования главного из них, что, при всей разнице в подходах, роднит их с их современниками-манихеями (см. ниже).

Прокл уже в V веке н.э. также трактовал Демиурга как Разум (Нус), но в его теологии Нус оказывался третьей частью божественный триады «Бытие — Жизнь — Разум».

Для неопифагорейцев Демиург был «Вторым Единым», имевшим андрогинную природу.

Демиург в Новом Завете и в христианстве в целом

Термин «Демиyрг» описывает Бога как Создателя и Устроителя всего существующего и обычно не несет в себе какого-либо специфического смысла, отличного от смысла синонимичных ему терминов. При этом Бог может именоваться Демиyргом не только применительно к творению мира из ничего, но и в случае творения того или иного сущего из прежде имевшегося материала, как пишет один из поздних церковных апологетов Иоанн Дамаскин (ок. 675 — 753 / 780 гг.). Созидательность здесь мыслится одним из свойств божественной природы в целом и как таковая распространяется на все лики Троицы, поэтому термин «Демиyрг» y авторов ранней церкви употреблялся как применительно к Богу вообще, так и по отношению к Отцу, Сыну и Св. Духу в отдельности, а также ко всем ликам Троицы вместе, поскольку, как утверждал Афанасий Александрийский (ок. 295 — 373 гг.), «вся Троица есть творящая и созидательная».

В числе церковных писателей, упоминавших Демиурга, пожалуй, наиболее ярким автором древности был Василий Кесарийский (ок. 330 — 379), упоминая в своей трактовке Троицы «Отца как предначинательную причину сущих, Сына — как демиургическую, а Святого Духа — как совершительную»). То, о чем писал Василий Великий, в данном случае не являлось его метафизической фантазией и действительно имело некие корни в первоначальном христианстве (в частности, в первых строках вошедшего позже и в Новый Завет «Евангелия от Иоанна», где Слово, которое «в начале» было «у Бога» наделено функциями Творца). Дм. Алексеев, исследуя преемственность античных учений в их понимании Демиурга, пишет:

«Если рассмотреть образ демиурга в диалоге Платона "Тимей" и в более поздних герметических произведениях, станет очевидным, что речь идет о благом посреднике творения, но именно в роли посредника творения выступает Христос в писаниях Павла и Иоанна. <...> При этом у Иоанна Христос отождествлён также с Логосом, тем словом "да будет свет", которое Бог произносит в Быт., 1:3. Поскольку не только весь пролог Иоанна, но и всё его мировоззрение обусловлено неким парафразом, можно даже сказать "мидрашем" на Бытие, в нем просто не остается места для какого либо "демиурга" помимо Логоса-Христа» [1].

Действительно, анализируя аутентичные тексты раннего христианства, ученые приходят к выводу, что не только Сын Бога, но и Логос, Демиург — это сам Иисус Христос. Дм. Алексеев, цитируя, в частности, 1-е послание к Коринфянам ап. Павла, вновь замечает в этой связи:

«Благой посредник творения у христиан, и гностиков в том числе, это Логос-Христос [2] — "у нас один Бог Отец, из Которого всё, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым всё, и мы Им" [3]. Ни архонт Ялдаваоф, ни кто-либо еще из многочисленного архонтского воинства не назван "демиургом" нигде и никогда; они порождения космической катастрофы, вызванной изъяном Матери. Нечто подобное есть только у отцов-ересиологов, но заслуживают ли они нашего доверия?» [4]

Алексеев также подчеркивает и то обстоятельство, что в иудейском контексте демиург появился значительно позже, чем в христианском. Это ангел Метатрон средневекового иудаизма.

Демиург в гностицизме и манихействе

Для Маркиона Синопского, которого некоторые ученые причисляли к гностическим учителям, единственный апологетический труд которого под названием «Антитезы» не дошел до нас ни в подлиннике, ни в переводах, но дошел в пространных (и еще неизвестно, сколь точных) цитатах ересиологов, Демиург — это нечестивый «бог Ветхого Завета». Однако необходимо помнить, что для большинства прочих гностиков единого бога Библии как раз не существовало, т.к. под Иалдабаофом точно не понимался Элохим первых полутора глав Быт., но, по умолчанию, подразумевался Яхве.

В текстах египетских гностиков, дошедших в «Библиотеке Наг-Хаммади» в коптских переводах, функции демиурга радикально не отличаются от таковых в платонизме, хотя в этих текстах они никогда и не расписывались подробно и, очевидно, всё же варьировались в зависимости от взглядов их авторов. Однако представления ересиологов, начиная с Иринея Лионского (122—202 гг.), о том, что Демиург гностиков — это не кто иной, как нечестивый архонт Иалдабаоф, не нашли подтверждений в валентинианских (и т.н. сифианских) текстах, ставших нам известными. Заметим, что в большинстве из них он просто не упоминается, а если упоминается, то без привязки к Иалдабаофу и отчетливо негативных оценок; в то же время, критика «гностической концепции злого демиурга», которую можно найти в «Эннеадах» неоплатоника Плотина, творившего в середине III века, вполне могла быть как раз рецепцией ересиологических представлений. Так, в 10-й главе Эннеады II (работа «Против гностиков») Плотин утверждает:

«...ничтоже сумняшеся, они заявляют, что Душа, вызвавшая падение других, сама никогда и никуда не нисходит. "Она не знает падений", но только освещает тьму так, что ее образ формирует из тьмы разные сущности. Одна из этих низших сущностей, весьма отдаленная от своей матери (Софии?!), при помощи некоего посредника — то ли "Материи", то ли "Материальности", то ли еще чего-нибудь — термины так часто меняются, что это запутывает все окончательно, — создает нашу вселенную. Сущность эту, дерзко и богохульно, они называют Демиургом».

Рецепция ересиологических представлений вполне могла проникнуть и в более ранний платонизм, например, к Цельсу, с которым в 250 году, спустя примерно 70 лет после написания его работы, заочно полемизировал христианский писатель Ориген (ок. 185 — ок. 253). Характерно, что Цельс в своей критике христиан не проводит никаких различий между гностиками и ортодоксами, в то же время «скрыто цитируя» или только что вышедшую нашумевшую книгу Иринея, или ранее написанную книгу Иустина Философа (которой, несомненно, пользовался и Ириней). Так, мы читаем в его «Правдивом слове»:

«Итак, не о нём [Иисусе] одном сообщается, что он явился роду человеческому; даже те, которые на основании учения Иисуса отказались от демиурга, как низшего (божества), и примкнули, как к некоему более сильному, к богу и отцу явившегося, говорят, что и до него от творца являлись некие (посланники) роду человеческому. <...> (Далее, если собрать высказывания христиан, получается, что) было два сына божиих — один от демиурга, другой — от маркионовского бога. (Эти двое спорят между собой, и) их единоборство, как и борьба богов-отцов, это как бы борьба перепелов; что же, сами (боги), обессилев от старости и способные лишь на болтовню, уже не (в силах) управиться друг с другом и предоставляют своим сыновьям сражаться [VI, 74]?» [5]

Другое дело, что ересиологи ссылались и на гностические учения (реальные или мнимые), чьи тексты вообще или почти не дошли до нас, однако, судя по тому, что «Демиург» был явно ошибочно воспринят ими в контексте обсуждаемого ими валентинианства и «сифианства», есть основания полагать, что и в других гностических школах термин (или его производные) на самом деле использовался не так, как его трактовали публично кафолические критики гностиков. Следует, однако, отметить, что Ириней в своем труде «Против ересей» однажды (I.7.2) упомянул, что валентиниане полагают, будто Демиург «породил Христа» (такое понимание автоматически выводит Демиурга из-под отождествления с Иалдабаофом). В текстах манихейства как наиболее позднего античного гностического учения, существовавшего уже одновременно с окрепшей церковной ортодоксией, ситуация иная: в «Кефалайя» («Главах Учителя») Демиургов множество, и не всегда они играют позитивную роль.

Демиург в мандеизме

У назореев, чьи доктрины, наряду с идеями Платона, прямо повлияли на египетских гностиков II-IV вв., Птахиль, третья эманация Божества (отражение в черных водах божественного Абатура), является демиургом, однако Птахиль не проявлен исключительно как демиург, но исполняет роль «творца семи миров иллюзий слева от себя и семи справа» лишь в качестве своего низшего аспекта [6], в котором он является формовщиком материального мира (подобно Иалдабаофу более поздних гностиков). Дроуэр также отмечает связь назорейского Птахиля в ипостаси демиурга с Птахом Древнего Египта [7], однако Птахиль оказался неудачливым творцом плотного мира [8], высиживавшим некое Небесное Яйцо; сам же он по рождению связан как со светом, так и с тьмой [9].

Имя Птахиль происходит от сочетания египетского имени Птах с теофорной частицей -иль или, точнее, -эль (Бог), имеющей семитское происхождение, и всё имя можно трактовать как «Птах — Бог (иудеев)», и такой контекст отчетливо выдаёт оппозиционный настрой древних назореев по отношению к т.н. нормативному иудаизму, что роднит их с более поздними гностиками — уже христианами.

Заметим также, что некий Творец дважды упоминается в каноническом мандейском молитвеннике, но без указания Его имени [10]. Упоминается он и как некий Формовщик Тел без указания имени [11]. Кроме того, он упомянут как Птахиль без привязки к демиургизму [12], тогда как ниже [13] прямо задаётся вопрос: зачем (почему) Птахиль сотворил мир? Еще ниже в этом же тексте он является персонификацией «прощения грехов», но и не более того [14], затем он вновь упомянут как создатель земли и т.п. [15] В целом же создается впечатление, что демиургическая функция Птахиля в этом тексте не особенно выпячивается, а его имя произносится с почтением.

Как правило, с почтением имя Птахиль произносится и в мандейской «Книге Иоанна (Крестителя)», где оно встречается 21 раз, причем иногда Птахиль говорит в этом тексте от первого лица [16]. В то же время, Творец (Демиург, хотя в англ. переводе — Creator) в этом тексте встречается 11 раз в различных контекстах, и под этим словом не всегда подразумевается Птахиль как вышний Демиург; кроме того, любопытно, что в тексте ни разу Творец (Демиург) не ставится рядом с именем Птахиль. Однако в первом же упоминании (3:19) содержится прямой призыв «разрушить (нечестивые) труды Творца», а в большинстве других упоминаний Творец отождествлён с Человеком [17].

Демиург в гностических текстах из Наг-Хаммади

В коптских гностических текстах отсутствует отождествление демиурга и Иалдабаофа, хотя в некоторых из этих текстов («Трехчастный Трактат», «Валентинианское изложение», «Поучения Силуана») Демиург действительно упоминается, хотя и значительно реже, чем протоархонт в ключевых текстах египетских гностиков.

Петербургский исследователь гностицизма Дм. Алексеев выявил все фрагменты этих текстов, в которых упомянут Демиург, и пришел к выводу, что негативной оценки (а именно на ней настаивали ересиологи, описывая отношения к Демиургу гностических «сект») ни в одном из них он не получает [18].

Демиурга мы видим в тексте с условным названием «Трехчастный трактат» (NHC I, 104,35 — 105,18), где Демиург находится в подчинении у Логоса:

«Сотворение человека подобно также и всему остальному (сотворению). Двигался Логос духовный в невидимости, совершая (105) его (т.е. сотворение человека) посредством Демиурга и его Ангелов-служителей, причем они являются соучастниками [с ним] в формировании (человека). [Он] задум[ал] со своими Архонтами — в то время как земной человек был (еще) подобен тени — чтобы он стал подобен [тем, которые] отделены от Всех, и был изготовлением их всех, Правых и Левых, причем каждый из [раз]рядов формирует [человека таким образом] каким он (т.е. разряд) существует. [Разряд,] который произвел Логос, [будучи] недостаточным как больной, не был подобен ему, потому что он произвел его в за[бытьи] неведения, и [ущербности], и всех прочих болезнях. Создав же первую форму, Логос (произвел ее) посредством Демиурга путем неведения (Демиурга), чтобы он (т.е. человек) получил знание, что существует Всевышний, и чтобы он знал, что нуждается в [Нем], то есть то, что Пророк н[аз]вал “дуновение жизненное”, и «д[ыха]ние вышнего Эона», и «Невидимый», и это есть ду[ша] живая, оживившая си[лу], которая ранее была мертвой, ибо мертвое есть незнание» (пер. А.И. Еланской [19]).

Упоминается Демиург также и в «Валентинианском изложении» (NHC XI, 37, 33):

«Они духовные и плотские, небесные и земные, он сотворил для них место такого рода и школу такого рода для учения и для формы. И начал этот демиург создавать человека по своему образу, по подобию же существующих изначально» [20].

И снова в том же тексте (39, 16):

«Супруг же совершенный, и София с Иисусом, и ангелы с семенами это образы полноты. Демиург же затенил супруга и полноту, и Иисуса, и Софию, и ангелов, и семена» [21].

Как замечает далее Алексеев, один раз, также в «Валентинианском изложении», образованный от слова δημιουργος глагол δημιουργειν применен непосредственно к Иисусу Христу (NHC XI, 35, 31):

«И он, Иисус, сотворил творение и создал (δημιουργειν) из страстей, которые вокруг семян. И он отделил их друг от друга и страсти лучшие Он внес в дух, худшие же в плотское» [22].

Кроме того, как отмечает автор, термин «демиург» присутствует также в считающемся не вполне гностическим произведении «Поучения Силуана» (NHC VII, 116, 8):

«Он знает все вещи до того, как они произойдут, и знает тайны сердца — все они открыты и ущербны пред Ним. Пусть никто никогда не говорит, что Бог незнающий, ибо несправедливо бросать создателя (δημιουργός) всех созданий в незнание. Ибо и пребывающие во мраке пред Ним как образ света».

Ниже Алексеев пишет, что «в данном случае, поскольку саму фразу можно счесть поздней ортодоксальной интерполяцией, перевод δημιουργος именно как "создатель" представляется вполне корректным» [23].

Приходится, однако, признать, что в космологических текстах гностиков протоархонт действительно выполняет функции своего рода «низшего демиурга» [24], «великого пародиста вселенной» (по принципу зеркальных подобий, распространенных в античном гностицизме), однако это не более чем философские выводы из прочитанного, поскольку в столь спорных вопросах следует опираться на буквально написанное в рукописях.

Демиург в манихейских текстах

«Кефалайя», по всей видимости, самый длинный из манихейских текстов, повествует иногда об одном демиурге, иногда — о многих. В ряде случаев они, как и в гностических текстах, известных нам, не оцениваются негативно. Демиург (подобно Птахилю у назореев) является третьей эманацией Отца Величия. Кроме того, в тексте говорится, что Демиурги (уже во мн.ч.) создали высшего Адама:

«Три разных великих вещи явлены в Адаме, первом человеке, и потому он оказался больше и лучше, чем (все) силы смешанные на небе и на земле. Первое: на нем лежит образ Возвышенного. Демиурги и творцы его тела запечатлели его по блистательному подобию образа, явившегося им сверху; и поэтому образ Адама оказался лучше и прекраснее всех смешанных сил, верхних и нижних» [25].

Затем Демиург связывает низшие силы в сферах, чтобы оные силы не могли приносить большего вреда вселенной, чем приносят. Эта мысль перекликается с почти аналогичным пассажем в написанной примерно в те же годы позднегностической «Пистис Софии», только в ней ту же процедуру проделывает Иисус — отсюда мы можем сделать вывод, что и здесь Демиург, вообще говоря, не играет на стороне зла:

«Просим тебя, наш господи, рассказать и поведать нам о двенадцати знаках зодиака, лежащих в сфере: как они расставлены и к какому месту принадлежат по своей сути; а также о тех пяти звездах, которые вращаются среди них, — откуда они; почему Демиург назначил им быть властителями и вожатыми — он, великий Основатель, выстроивший всё творение, — связал и пригвоздил их в сфере?» [26].

Однако в других местах трактата «демиурги и творцы» выступают как отрицательные персонажи, т.е. как архонты гностических текстов (таким образом, налицо некоторая путаница в использовании устоявшейся терминологии). Е.Б. Смагина, тем не менее, полагает, что в общем и в целом

«Манихейство не признает архонтов демиургами, сотворившими мир. Результатом действий архонтов является не создание материального мира как такового, мира-космоса, а образование области смешения, в некотором смысле аналогии хаоса — области неорганизованного и бесформенного бытия» [27].

Далее переводчица уточняет:

«Не следует, однако, отождествлять смешение с материальным миром. В манихействе функции демиурга как бы разделены между Материей и божествами. Смешение — творение Материи, результат ее деятельности; здесь смешение соответствует понятию хаос, как оно порой трактуется в гностических учениях ( например, в "Трактате без названия" [NHC II, 5 — ред.]). Это — основа, на которой божества-демиурги впоследствии сотворили мир-космос» [28].

Многозначность понятия «Демиург / демиурги» в манихействе Е.Б. Смагина, резюмируя, объясняет следующим образом:

«О божествах-демиургах говорится, что они "построили" или "установили" мир, т.е. упорядочили его, создали космос из хаоса. Таким образом, акт сотворения мира распадается на две стадии, ни одна из которых обычно творением не именуется. Тем не менее, мир как результат зroro акта часто называется "творением". "Творением", "тварью" также может называться мир животных или животных и людей. Термин "творец" применяется к Материи. Творцами, демиургами могут называться также Выкидыши и архонты, создавшие Адама и Еву. Но один раз демиургом назван Дух живой как творец мира-космоса. <...> Учение о демиурге и творении в манихействе приобретает последовательно дуалистическую форму. С одной стороны, божества не могут создавать несовершенное или ошибаться: творение мира не может быть объяснено, как у некоторых гностиков, ошибкой низшего божества. С другой стороны, темные силы не могут создать космос: они способны творить только безобразное и хаотическое. Это противоречие снимается не только мифом о похищении архонтами Света и смешении, но и идеей двойного авторства творения. Первооснову создают тёмные силы, а божества придают ей вид космоса; и те и другие — в каком-то смысле демиурги. По отношению к человечеству этой двойственности не существует. Здесь термины "творец" и "творение" применяются только относительно телесного творения. Души людей в своем светлом элементе — не "тварь", а похищенный архонтами Свет» [29].

Демиург в герметических текстах

В герметических текстах и сохранившихся фрагментах этой традиции Демиург упоминается десятки раз.

Демиург в Corpus Hermeticum

Как отмечает переводчик текстов высокого герметизмах Леонид Юрьевич Лукомский, в космологии наиболее популярного текста герметической традиции, трактата «Поймандр» (первого текста из «Corpus Hermeticum», далее — CH) Демиург играет весьма важную роль:

«Влажная субстанция, представляющая собой первооснову четырех стихий (огня, воздуха, воды и земли), была разделена силой божественного логоса-слова. Был произведен на свет также второй ум-демиург (которым Поймандр в одном месте называет самого себя). Вместе с логосом они сотворили природу и семь правителей космоса (имеются в виду планеты Солнечной системы), а также привели весь мир во вращательное движение. Так возник космос — "второй бог"» [30].

В этом трактате человек творится по образу и подобию высшего Бога, тем самым, становясь в один ряд с Демиургом, и называется его братом. «Поймандр» описывает эту историю следующим образом:

«И человек, оказавшись в демиургической сфере, узнал творения своего брата, соседствующего с огнём; узнав же в огне создание демиурга, он возжелал и сам стать демиургом; и получил он на это согласие своего отца. <...> И заключил он в себе всякую энергию правителей, те же, в свою очередь, возлюбили его, и каждый передал ему часть собственной природы» [31].

В земном же мире демиургические функции сводятся к занятию науками и ремёслами разного рода. В трактате «Кратер» (CH IV) деяния Демиурга описаны так:

«И после того как демиург сотворил весь космос, он пожелал упорядочить и землю; и послал он в него человека как космос божественного тела, смертное живое существо, которое было образом бессмертного живого существа. <...> Ибо был человек зрителем дел бога; и для того он появился на свет, чтобы удивляться космосу и познавать его творца. И космос <есть божественное сущее>; а человек превосходит всех остальных живых существ рассудком и умом. Рассудком же, Тат, <демиург> наделил всех людей, а умом — уже не всех, при этом вовсе не испытывая к кому-либо зависти; ибо зависть берет свое начало отнюдь не на небесах, она возникает в низшем, в душах людей, не имеющих ума» [32].

В рукописи с длинным названием «О том, что ни одно из сущих не погибает, но что по ошибке говорят об изменениях как о разрушениях и смертях» (CH VIII) Демиург и вовсе объявлен не сотворенным никакой силой:

«В самом деле, первым среди всего, подлинно вечным и нерожденным, является демиург всего — бог; вторым же является тот, кто был произведен им на свет как образ его, и тот, кто сохраняется и питается благодаря ему, вечно живущий, поскольку ему было даровано бессмертие вечно сущим отцом, ибо вечно живущее отличается от вечного. Действительно, отец вовсе не возник по воле иного: если он и возник, то лишь благодаря самому себе; правильнее же говорить, что он никогда не возник, но существует всегда. Космос же всегда возникает, ибо причиной для бытия всего выступает отец, отец же сам причинствует для самого себя. Потому космос и был сделан отцом, который вечен, бессмертным» [33].

В трактате «Ключ Гермеса Трисмегиста» (CH X) Демиург связывается с (вселенским) Разумом:

«Ум же, будучи самым острым среди всего умопостигаемого, обладает телом, также самым острым из всех стихий, — огнем. В самом деле, будучи демиургом всего, в ходе демиургии он пользуется огнем как орудием. И всеобщий ум является демиургом всего, человеческий же — лишь наземного; в самом деле, будучи свободным от огня, ум, помещающийся в человеке, не в состоянии созидать божественное, поскольку по своему нахождению он является именно человеческим» [34].

В «Определениях Асклепия царю Аммону» (CH XVI) автор рукописи уже как бы невзначай делится с нами философскими размышлениями о демиургии Солнца и о деяниях Демиурга:

«В самом деле, именно так и соединяет небо и землю демиург — я имею в виду Солнце, — опускающий сущность, а поднимающий материю; он располагает вокруг себя всё, и влечет к себе всё, и дарует всё от самого себя; ибо независтливо дарует всему собственный свет. Ведь оно есть то, благие энергии чего распространяются не только на небе [и в воздухе], но и на земле и достигают даже глубочайших ее расщелин [и бездн]. <...> Потому-то бог есть отец всего, а Солнце — демиург; космос же — орудие демиургии. И умопостигаемая сущность управляет небом, небо — богами, демоны же, подчиненные богам, руководят людьми. Таково воинство богов и демонов» [35].

Демиург в латинской и коптской версиях «Асклепия»

В латинском переводе трактата «Асклепий» Гермес Трисмегист напоминает Асклепию:

«Разве я не говорил уже, что все есть единое и единое есть все, потому что все уже присутствовало в демиурге до того, как было сотворено? И не зря его называют всем: все вещи есть его части. Помни же в продолжение всего этого рассуждения о том, кто именно всеедин, — о демиурге всего. <...> Итак, небо, чувственно воспринимаемый бог, правит всеми телами; их рост и уменьшение подчиняются Солнцу и Луне. Тем не менее и у неба, у его души и у всего того, что существует в космосе, имеется высший правитель — бог и демиург всего. Из высшего, где он правит, в космос нисходят многочисленные истечения, пронизывающие его, и проникают во все души — в общие и в частные...» [36].

В этом трактате интересно и то, что Демиург уверенно назван в нем третьим по счету Божеством:

«Бог, господин вечности первый, космос — второй, человек же — третий. Бог, демиург космоса и всего находящегося в нем, сам управляет им, однако человека он создал как составное живое существо, чтобы вместе с ним управлять космосом. Потому человек принимает космос на себя и своей любовью располагает его в надлежащем порядке, и потому тот не случайно по-гречески называется "космос"» [37].

Демиург, по словам Гермеса Трисмегиста, выступит (в будущем) и в роли восстановителя мира, погрязшего в бесчестии:

«И такова будет старость земного мира — безбожие, распущенность и полное отсутствие порядка. И когда произойдет все описанное, Асклепий, сам господин и отец — высший бог, установивший единство космоса, — увидев нравы и деяния людей, остановит это зло своим волением и дарует торжество божественной благости: дабы положить конец неведению и всеобщей порочности, он либо смоет зло потопом, либо спалит мир в огне, либо разрушит его смертоносными болезнями, которые распространятся во всех обителях нечестия. <...> Итак, бог располагается выше самой высочайшей вершины небес, он присутствует повсюду и видит всё со всех сторон. И вне неба есть место, где отсутствуют звезды, чуждое всякой телесной вещи. И между небом и землей правит тот, кто распределяет жизнь; мы называем его Зевсом» [38].

В свою очередь, в коптском переводе (фрагмента, т.е. глав 21—29) «Асклепия» (NHC VI, 73, 75) эти же пассажи выглядят так:

«Такова старость мира, безбожие и бесславие и бессловесность слов благих. Когда это происходит, о Асклепий, Тогда Господь, Отец и Бог, Бог-Демиург, призрел на случившееся, и Свой совет, который благ, Он поставил над беспорядком. Он забрал заблуждение оттуда и зло — он отсек его. Однажды Он погрузил его в великую воду, однажды же он сжег его огнем тяжелым и однажды Он уничтожил его войнами и язвами. <...> Поэтому Бог властвует над высотой небес. Он во всяком месте и наблюдает за всеми местами, и в Его месте нет неба и нет звёзд, и он чист от тела. Демиург же властвует над областью между землёй и небом, — тот, кого называют Зевсом, то есть Жизнью» [39].

Христианский богослов Лактанций (ок. 250—260 — после 326) отождествлял христианскую Троицу и герметическую триаду (Первый Ум, Ум-Демиург, Слово) и на этом основании даже полагал, что Гермес Трисмегист учил о св. Троице [40].

Источники

The Canonical Prayerbook of the Mandaeans / Translated with Notes by E.S. Drower. — Leiden: E.J. Brill, 1959.
The Mandaean Book of John. Critical Edition, Translation, and Commentary / Edited by Charles G. Häberl and James F. McGrath. — Berlin; Boston: Walter de Gruyter, 2019.
Drower, E.S. The Secret Adam. A Study of Nasoraean Gnosis. — Oxford: Clarendon Press, 1960.
Nag Hammadi Codices XI, XII, XIII / Volume Editor Charles W. Hedrick. — Leiden; [etc.]: E.J. Brill, 1990. — (Nag Hammadi Studies, 28).
Neoplatonic Philosophy: Introductory Readings / [Ed.] by John Dillon and Lloyd Gerson. — Philadelphia: Hackett, 2004
Алексеев, Дм. Демиург и Ялдаваоф, ошибочное отождествление // Евангелие Истины: четырнадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. с копт., предисл., коммент. Дм. Алексеева; под ред. А. Четверухина. — М.; СПб.: Изд-во «Омега-Л»; «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2024. — (Серия «Библейская история»). — С. 568—615 [полная версия обсуждения: с. 607—615].
Высокий герметизм: Гермес Трисмегист / Науч. ред. Р.В. Светлов; пер. с древнегреч. и лат. Л.Ю. Лукомского. — СПб.: Азбука; Петербургское Востоковедение, 2001. — (Сокровенный свет).
Гермес Трисмегист и герметическая традиция Востока и Запада / Сост., коммент., пер. с древнегреческого, латыни, фр., англ., нем., польского Константина Богуцкого. — Киев: Ирис; СПб.: Алейтея, 1998. — (Mysterium Magnum).
Гнозис. Коллекция гностических переводов Дм. «Богомила» Алексеева. — СПб.: Алетейя, 2025.
Диллон, Джон Майлз. Средние платоники: 80 г. до н.э. — 220 г. н.э. — Второе издание, исправленное и дополненное новым авторским послесловием / Пер. с англ. Е.В. Афонасина. — СПб.: Изд-во Олега Абышко; Алетейя, 2002. — (Мировое наследие).
Кефалайа («Главы»). Коптский манихейский трактат / Перевод с коптского, исследование, комментарии, глоссарий и указатель Е.Б.Смаrиной. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. — (Памятники письменности Востока. CXV).
Платон. Собрание сочинений. — В 4 тт. / Пер. с древнегреч.; общ. ред. А.Ф. Лосева, В.Ф. Асмуса, А.А. Тахо-Годи; Авт. вступ. ст. и ст. в примеч. А.Ф. Лосев; Примеч. А. А. Тахо-Годи. — М.: Мысль, 1994.
Светлов, Р.В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. — CПб.: Изд-во СПбГУ, 1996.
Трёхчастный трактат. Коптский гностический текст из Наг-Хаммади (Codex Nag Hammadi I, 5) / Пер. и коммент. А.И. Еланской. — СПб.: Алетейя, 2017.
Цельс. Правдивое слово // Ранович, А.Б. Первоисточники по истории раннего христианства. Античные критики христианства. — М.: Политиздат, 1990.

Примечания

1. См. Евангелие Истины, 2024, с. 603-604.

2. Ср. Быт. 1:1-3; Ин. 1:1-10; Ин. 1:12-14.

3. 1 Кор. 8:6.

4. Цит. по изд.: Гнозис, 2025, с. 21. Следует отметить, что от «отцов-ересиологов» это мнение о якобы негативной гностической интерпретации Демиурга перекочевало и к языческим критикам христианства, например, к тому же платонику Цельсу, с которым заочно полемизировал церковный апологет Ориген. Эти критики редко вдавались в детали, кому именно из древних христиан (с их тогдашней крайней гетеродоксальностью) принадлежит та или иная идея.

5. Цит. по Цельс, 1990, с. 303, 316.

6. См. Drower, 1960, p. 98.

7. Там же, p. xv.

8. Там же, с. 37 прим. 2.

9. Там же, с. 52, 59.

10. См. The Canonical Prayerbook, 1959, p. 2, 243.

11. Там же, с. 56.

12. Там же, с. 46, 76.

13. Там же, с. 98.

14. Там же, с. 151.

15. Там же, с. 201.

16. Книга Иоанна 1:30, 1:42, 2:33, 2:45, 52:8, 52:11, 52:40, 59:67, 59:77, 59:78, 59:91, 59:97, 59:98, 59:99, 61:16, 62:29, 62:34, 62:37, 62:41. См. The Mandaean Book of John, 2019, p. 5 ff.

17. Книга Иоанна 3:19, 14:34, 16:6, 17:17, 17:25, 17:26, 19:1, 29:2, 66:41, 69:31. См. The Mandaean Book of John, 2019, p. 11 ff.

18. См. Алексеев, 2024.

19. См. Трехчастный трактат, 2017, с. 27. Заметим, что Логос в этом тексте заменяет Софию других валентинианских трактатов и, как и у Софии, у него была двойственная природа, то есть он изначально, что важно подчеркнуть, принадлежал только к миру божественной полноты (Плеромы).

20. Пер. Дм. Алексеева, отмечающего на полях, что это — «очевидная модификация в среде христиан из язычников первоначальной традиции, предполагающей, что человек "по образу и подобию Бога" создан Богом (Быт., 1:26), а человек "из праха земного" вылеплен создателем плоти (Быт., 2:7)». См. Алексеев, 2024, с. 593-594, 602.

21. Пер. Дм. Алексеева. Там же, с. 595, 602.

22. Пер. Дм. Алексеева. Там же, с. 592-593, 602. Как замечает переводчик, «Нетрудно убедиться, что во всех перечисленных случаях речь не идет о протархонте Ялдаваофе и других демонических сущностях гностического мифа. Более того, в Валентинианском изложении "демиург" и "дьявол" упоминаются на соседних страницах, но у нас нет ни малейших оснований для предположения, что гностики, или хотя бы только гностики школы Валентина, их отождествляли». Следует отметить также, что лакуну на с. 38 кодекса западные издатели восстанавливают как «д[емиург]», что может послужить как раз негативной его оценке, тогда как речь, по контексту, идет именно о дьяволе (но не о Демиурге), как и выше на той же странице, где лакуны нет. — См. там же, с. 594. Издание коптского текста см. в: Nag Hammadi Codices, 1990.

23. См. Евангелие Истины, 2024, с. 602-603.

24. См. Киспель, Жиль. Демиург в Апокрифе Иоанна // Гнозис. Коллекция гностических переводов Дм. «Богомила» Алексеева. — СПб.: Алетейя, 2025. — С. 72—104.

25. См. Кефалайа, 1998, с. 181.

26. Там же, с. 189.

27. Там же, с. 373. Как отмечает (с. 466) Е.Б. Смагина, однажды в тексте демиург выступает как Дух Живой. Заметим, что этот же Дух Живой назван «Строителем» в гл. 37 памятника, что также созвучно его роли как «Демиурга». Переводчица неоднократно замечает в комментариях, что это противоречит той роли, которую Демиург (как божество нечестивое) играет, по ее мнению, в гностических доктринах (однако выше мы видели из цитируемых текстов гностиков, что противоречия здесь нет). Более того, в некоторых фрагментах этого обширнейшего трактата Дух Живой действительно иногда функционирует вполне в духе платоновского Демиурга из диалога «Тимей».

28. Там же, с. 455.

29. Там же, с. 466.

30. См. Высокий герметизм, 2001, с. 17-18.

31. Там же, с. 37.

32. Там же, с. 64.

33. Там же, с. 86.

34. Там же, с. 107.

35. Там же, с. 167, 172.

36. Там же, с 189, 191. В греческом оригинале, скорее всего, вместо латинского Creator был именно Демиург (уверенность в этом нам придает коптский перевод части текста, найденный в Наг-Хаммади).

37. Там же, с. 205.

38. Там же, с. 234-235, 237.

39. Пер. с копт. Дм. Алексеева, см. Евангелие Истины, 2024, с. 603. Некоторые разночтения между латинской и коптской версиями трактата позволяют думать о том, что оба перевода были выполнены с разных греческих оригиналов (и оба они не дошли до нас).

40. Что объективно не соответствовало действительности уже потому, что тринитарная догматика проникла в церковь совершенно независимо от любых доктрин герметизма (хотя Троица ортодоксов неким первообразом и имела валентинианские «триады», говоря о которых, нельзя исключать того, что они косвенно повлияли на становление герметической космогонии в римском Египте).