Досифей

Досифей (греч. Δοσίθεος — «данный Богом») — христианский гностик из Самарии, живший во второй половине I века, который, весьма вероятно, был непосредственным учеником Иоанна Крестителя (фигуры, особо почитаемой не только христианской церковью, но и в гностическом учении мандеев [1]). От Досифея не дошло до наших времен никаких текстов; при этом ересиологи, неизменно пытаясь выстроить некую иерархию «гностической ереси», также предполагали, что сам он мог быть учеником Симона Мага [2].

В то же время, учение Досифея, как и учение его современника Керинфа, могло быть связано с иудео-христианской доктриной не в меньшей степени, чем с гностической. В конце концов, I век н.э. — это время, когда появлялись лишь первые робкие ростки всего того величественного комплекса учений, основанных на противостоянии т.н. «нормативному иудаизму» и развившихся во II-III вв., которые позже были названы гностическими.

Досифей отрицал воскресение мёртвых, посмертный суд над душами и загробное воздаяние как таковое (что как раз роднило его с «нормативным иудаизмом»), полагая, что служение Богу ради посмертных благ мелочно. Он признавал вечность и нетварность материи, отрицая бессмертие души, однако признавал вечность духовного начала в человеке, которое оказалось раздробленным в разных человеческих личностях. Это первоначало, по его учению, следовало вернуть к его первоистоку — Божественной сущности. Любопытно, что природу Божества он описывал при помощи неких астрологических символов (ересиологи, не разбиравшиеся в тонкостях астрологии, не смогли адекватно объяснить эти воззрения). Судя по всему, в его общине (хотя, вероятно, и не с самого начала ее существования) был некий институт прото-монашества, что указывает на существовавшую в ней духовную иерархию.

Ересиолог Епифаний Кипрский в «Панарионе» — а это уже IV век — так описывал деятельность учеников Досифея в связи с жизнью и доктриной их учителя:

«Доситеи (Δοσίθεοι) разнятся с ними [с гортотенами] во многом: признают воскресение, держатся особых правил в жизни, не употребляют в пищу животных, а некоторые из них по смерти жены воздерживаются от брака, иные же живут девственно. Также одинаково содержат они обрезание, субботу и то, чтобы ни к кому не прикасаться, потому что мерзким признается всякий человек. А по рассказам, хранят посты и подвизаются. Поводом же Доситею к такому образу мыслей служило следующее: с самарянским народом вступил он в единение, ушедши от иудеев, у которых, преуспел в изучении Закона и принятых у них вторичных преданиях, домогался первенства, но не имел удачи и не удостоен иудеями какого-либо уважения: почему уклонился к самарянскому роду и составил сию ересь...» [3]

Учитывая, что Досифей, судя по всему, считал Иисуса Христа чаемым иудеями Мессией (что сами иудеи категорическим образом отрицают по сей день), специфически гностической в его учении была лишь доктрина о 30 эманациях Божества, соответствующая 30 дням земного месяца. Позже, в системе Валентина, это учение присутствовало в виде доктрины о зарождении и развитии 30 эонов Плеромы.

Это обстоятельство окружало деятельность Досифея, о которой (как и о его биографии в целом) мы не знаем почти ничего, некими легендами о том, что у него было 30 учеников, по числу божественных эманаций, и одна ученица Елена или Селена, т.е. Луна. При этом любопытно, что многие ересиологи не решились опробовать на нём свою привычную тактику обвинений христианских «еретиков» в безнравственном поведении — напротив, тот же Епифаний утверждал, что он вёл жёстко аскетичный образ жизни, который включал в себя строжайшие посты, и однажды даже якобы заморил себя голодом [4] (ученики нашли его тело в пещере, где он часто уединялся для длительных медитаций).

Ориген в трактате «Против Цельса» утверждает:

«А после времен Иисуса Досифей Самарянин также хотел убедить самаритян, что он был Христом, предсказанным Моисеем; и он, кажется, склонил некоторых к своим взглядам» [5].

Ниже в этой же работе Ориген вновь возвращается к критике Досифея; при этом любопытно, например, что он сводит число 30 не к количеству ближайших учеников и сподвижников Досифея, а к численности всей общины в целом:

«Те, кто, подобно Цельсу, предполагали, что (деяния Иисуса) были серией чудес, и кто по этой причине желал совершать деяния того же рода, чтобы и они могли обрести подобную власть над умами людей, были осуждены как полные ничтожества. Таковы были Симон, волхв из Самарии, и Досифей, который был уроженцем той же местности; так как первый выдавал себя за силу Божию, которая называется великой, а второй — за Сына Божия. (...) Досифеи, опять же, даже в прежние времена не достигли никакой высоты, а теперь они полностью исчезли, так что, как говорят, всё их число не достигает тридцати» [6].

Интересно, что сам Цельс, как и другие языческие авторы, Досифея не упоминали.

Последний текст из 7-го кодекса «Библиотеки Наг-Хаммади» (NHC VII, 5) под названием «Три Стелы Сифа» до начала 1980-х гг. имел еще одно весьма распространенное наименование — «Апокалипсис Досифея». Французский коптолог Жан Доресс (1917—2007) полагал, что этот текст является обработкой одного из герметических документов. Шотландский библеист и коптолог Роберт Маклахлэн Уилсон (1916—2010) полагал использование имени Досифея в названии этого трактата «чистой воды спекуляцией» [7].

Библиография

Николаев, Ю. В поисках Божества. — Киев: София, 1995. — С. 146.
Caldwell, T. Dositheos Samaritanus // Kairos 4 (1962). — P. 105—117.
Crown, A.D. Dositheans, Resurrection and a Messianic Joshua // Antichthon I (1967). — P. 70—85.
Dositheans // Dictionary of Judaism in the Biblical Period: 450 B.C.E. to 600 C.E. / Ed. by J. Neusner and W.S. Green. — Peabody: Hendrickson, 1999). — P. 174.
Isser, S.J. Dositheus, Jesus, and a Moses Aretalogy // Christianity, Judaism and Other Greco-Roman Cults: Studies for Morton Smith at Sixty. — Vol. IV / Ed. by J. Neusner. — Leiden: E.J. Brill, 1975. — (Studies in Judaism in Late Antiquity, 12). — P. 167—189.
Isser, S.J. The Dositheans: A Samaritan Sect in Late Antiquity. — Leiden: E.J. Brill, 1976. — (Studies in Judaism in Late Antiquity,17).

Примечания

1. Неизвестно, могло ли учение Досифея как-либо стыковаться с учением прямых предшественников мандеев Ирака и Ирана — палестинских назореев I столетия.

2. Следует отметить, что при всей крайней загадочности этой фигуры, она упоминалась ересиологами весьма часто, хотя мы и не находим ее упоминания у Иринея или у Ипполита. Вот далеко не полный перечень этих упоминаний: Ориген, Толкование на Евангелие от Матфея 33 и далее; Ориген, Против Цельса I.57 и VI.11; Евсевий Кесарийский, Церковная история (IV.22); Епифаний Кипрский, Панарион (XIII); Филастрий, Опровержение всех ересей (fab. comp. I, 1); Псевдо-Тертуллиан, Опровержение всех ересей (c. 1); Иероним, Против Люцифера (XXIII).

3. Пер. Руслана Хазарзара.

4. Эта история (или же легенда) в устах ересиологов, очевидно, была призвана дискредитировать Досифея как неразумного человека в глазах христианского мейнстрима, у представителей которого могла сложиться шаблонная картина: гностики или предаются безудержному разврату и прочим непотребствам, или, напротив, слишком строгой аскезе, которая губит их, а не спасает их души.

5. Ориген. Против Цельса I.57.

6. Ориген. Против Цельса VI.11.

7. См. The Zondervan Encyclopedia of the Bible, Vol. 2, p. 157.