Мани (пророк)

Мани Хайя

Мани́, от др.-греч. Μανης, т.е. «дух» или «ум» (216 г., Мардин, Парфянская империя — 14 февраля 276 г. или 26 февраля 277 г. в Гундишапуре, Сасанидская империя) — христианский гностик, пророк, основатель манихейства, древнеперсидский художник и поэт. Настоящее имя — Сураик, сын Фатака (др.-греч. Πατέκιος). У ересиологов можно встретить его собственное имя, приводимое с искажением написания — Курбик. Включен Алистером Кроули в список святых Гностической Католической церкви.

Биография

Мани родился в (или недалеко от) Селевкии-Ктесифона (к югу от современного Багдада ) в Месопотамии, в то время — часть Парфянского царства. Его отцом был парфянский князь Патик, аршакидского происхождения. Матерью Мани была женщина парфянского происхождения, чье имя сообщается по-разному. Чаще всего ее называют Мариам. Согласно манихейской легенде, мать Мани получила во сне предсказания о призвании ее сына и его будущем величии. Она, будто бы, видела, как он поднимался на небеса и вновь спускался с них. Родители Мани принадлежали к религиозному движению «омывающихся», близкому к христианству.

Рождение Мани, китайская живопись XIV в.

Согласно преданию, в юном возрасте двенадцати лет Мани получил видение, которое стало решающим для его дальнейшей жизни.

Когда Мани исполнилось 12 лет — вспоминается двенадцатилетний Иисус в Храме,— ему было даровано первое откровение. Это было в 228/229 году н. э. В Фихристе сообщается, что эти откровения были ниспосланы ему «царем светлого рая». В арабоязычной манихейской терминологии это имя Высшего Благого Существа. Откровения были переданы небесной сущностью, ангелом, которого арабский текст называет аl-Taum, что ясно передает сирийское слово tauma, «близнец». Этому термину соответствует коптское sais в египетской Манихеике. Послание небесного существа гласит: «Оставь эту общину! Ты не принадлежишь к ее приверженцам. Твое дело — выправить обычаи и обуздать наслаждения. Однако из-за твоих малых лет для Тебя еще не пришло время выступить открыто». (Фихрист, ed. Fluegel, s. 328, 12 f.) [1].

Следующее видение Мани получил в возрасте двадцати четырех лет.

В 240/241 году н. э. ангел сказал ему: «Мир тебе, Мани, от меня и Господа, который послал меня к Тебе и который избрал Тебя в свои апостолы. Он приказывает Тебе сейчас взывать к истине и возвестить благое послание истины от него и посвятить себя этому. Сейчас настало время для Тебя выступить открыто и громко заявить твое учение» (Фихрист, ed. Fluegel, s.328. 13 f.) [2].

Ссылаясь на Божественное откровение, Мани сообщает откровение своему отцу и другим старшим членам семьи и обратил их в свою веру. Он провозгласил собственное учение об абсолютном дуализме добра и зла, света и тьмы, на которое сильно повлияли более ранние гностические идеи. Он считал себя завершителем старых религий христианства, зороастризма и буддизма, основателей которых он называл своими предшественниками.

Мифическая казнь Мани, изображенная на иллюстрации к «Шахнаме» XIV века.

Мани отправился с проповедью сперва в Индию, пробыв там около года, а потом вернулся в Персию, где в то время правил новый великий царь Шапур I (приблизительно 240/241 — 271/272 гг). Мани, при помощи брата царя по имени Пероз, получил аудиенцию у царя Шапура, который, хотя и придерживался своей родной зороастрийской религии, отнесся благосклонно к его учению. Шапур позволил Мани организовать религиозную общину, причем само церковное устройство манихеев в итоге оказалось позаимствовано не столько у христиан, сколько у буддистов - с сокращением числа установлений их монашеского кодекса (так как многие заповеди было трудно выполнить вне Индии). . Сначала миссионерская деятельность Мани поощрялась персидскими властями, и манихейство получило широкое распространение. Также Мани поддерживал персидский царь Ормизд (приблизительно в 271/272 — 272/273 гг.), сменивший на троне Шапура. Однако пришедший ему на смену Бахрам I (приблизительно в 272/273 — 275/276 гг.) отказал Мани в покровительстве. Он был разгневан переходом в манихейство знатных персов, а также тем, что Мани не смог вылечить особу, принадлежащую к правящей династии, — предположительно, сестру царя. Бахрам встал на сторону зороастрийского духовенства, которое возглавлял влиятельный священник Картир. Он хотел закрепить за зороастризмом статус государственной религии, был противником всех других религий и пытался предотвратить их распространение. Согласно манихейской традиции, царь обвинял Мани в том, что он бездельник, неспособный проявить себя на войне или охоте и даже ничего не достигший в искусстве врачевания. Когда Мани упомянул об откровениях, которые он получил, Бахрам спросил его, почему Бог даровал такие откровения ему, а не царю, который был владыкой всей страны. В результате конфликт закончился арестом Мани. Согласно манихейскому преданию, узник умер в темнице после 26 дней заточения в возрасте около шестидесяти лет. После смерти ему отрезали голову и прибили к городским воротам. Впоследствии он стал мучеником для своих приверженцев. (Согласно недостоверным преданиям, изложенным, например в персидском эпосе «Шахнаме» Фирдоуси, Мани либо был распят, либо с него заживо содрали кожу).

С самого начала Мани создал свою религию как «религию письменного слова». Он считал роковой ошибкой то, что его предшественники — Будда, Зороастр и Иисус — не написали никаких книг, а ограничились устными наставлениями своих учеников. Из-за этого упущения их учения были утеряны или искажены, так что заблуждения множились. Поскольку Мани хотел избежать этой ошибки, он придавал большое значение тому, чтобы самому записать свое учение. Семь крупных работ Мани были написаны на сирийском языке, а восьмая, посвященная сасанидскому царю Шапуру I, была написана на среднеперсидском языке.

Учение Мани

Общие принципы

Манихейство было синкретической (сочетающей в себе разные традиции) религией с гностико-христианской основой. Мани признавал старые религии (христианство, зороастризм, буддизм) подлинными провозглашениями божественной истины; он видел себя продолжателем и завершителем их миссии. Он называл себя апостолом Иисуса Христа. Безусловно, самая важная часть манихейской мысли была заимствована из гностицизма; поэтому манихейство рассматривается в религиоведении как особая форма гностицизма. Идеи христианского гностицизма сочетаются в теологии и космологии Мани с идеями иранского происхождения.

Ядром манихейства является изложенный Мани миф о происхождении мира и человечества и непрекращающейся борьбе за духовное спасение человека. Согласно учению Мани, эта борьба идет с начала истории человечества и закончится только с грядущим концом света. Основной чертой манихейского мировоззрения является последовательный дуализм. Мани предполагает, что добро и зло, свет и тьма — абсолютные противоположности, которые существовали всегда. Два царства —добра и зла — противостоят друг другу как непримиримые противники и находятся в постоянной борьбе. Таким образом, плохое — это не простое отсутствие или недостаточное присутствие хорошего. Не подчинено оно и добру в рамках единого миропорядка; оно не создано, не угодно или разрешено Богом. Скорее, зло имеет свое собственное, независимое от Бога существование, не соответствующее божественной воле. Бог-отец как «Отец Величия», или Бог Истины, является царем в царстве света, а агрессивный царь тьмы правит в царстве зла. Царство тьмы сформировано сущностью материи (греч. hýlē).

Задача верующего манихея состояла в том, чтобы принять активное участие в битве на стороне силы света, тем самым приблизившись к своему долгожданному спасению. Для этого он должен был очиститься от всех желаний, привязывавших его к миру тьмы. Это включало, в частности, и отказ от сексуальных желаний. Мани разделил своих последователей на две группы: слушателей (auditers) и избранных (eleti). Избранные должны были воздерживаться от мяса, крови и вина, а также отказаться от любых сексуальных отношений. Заметим, что такие институции христианства, как периодические посты, монашеское общежитие (или отшельничество), следование «достоверно зафиксированной» апостольской традиции (Мани, к примеру, чрезвычайно чтил наследие апостола Павла) впервые в христианской истории нашли широкое применение именно в общинах манихейской церкви, которая к позднему Средневековью распространила свое влияние на Восток вплоть до Китая и Восточного Туркестана.

Космология и антропология согласно трактату «Кефалайя»

Космология Мани сохранилась, преимущественно, в большом трактате «Кефалайя» (Главы Учителя) и базировалась, в основном, на гностических представлениях (однако известны, например, и обратные заимствования поздних текстов гностиков у манихеев: например, идея плероматических Восприемников Света, Дев Света или — перекочевавших в манихейство из текстов вроде «Евангелия от Фомы» — Пяти Деревьев в гностической «Пистис Софии» и т.п.).

В манихейском космосе есть два вселенских первоначала — свет и тьма, причем свет был изначально един и нетронут. Управитель Света — Отец, Отец Величия, Бог Истины. При этом сам Свет состоит из двенадцати эонов как одухотворенных пространственно-временных континуумов, в которых обитают божества Света. В целом Свет пребывает в «покое», не ведает злого начала и свободен от какого-либо влияния материи. Тьма же абсолютно лишена духовности и «покоя». Тьма, или Мрак, имеет собственные творения, смертные и безобразные. Сама она еще и агрессивна внутри себя, в ней царят междоусобные войны. Действующая сила и персонификация Тьмы — Материя (или Тлен, или Помысел смерти). Из пяти обителей Тьмы позже сходят пять темных стихий и миры жара и холода (или огня и наслаждения).

Свет пребывает в Вышине, тогда как Тьма — в Бездне, и изначально они никак не пересекались, будучи надежно разделены Пределом. «Манихейская история» начинается с того, что Материя как сила Тьмы увидела Свет и воспылала к нему завистью, пойдя на него войной при помощи своих пяти стихий: дыма, огня, ветра, воды и тьмы. На базе миров жара и холода Материя вырастила свои воплощения — Пять Деревьев, причем позже она сама же и воплотилась в плоды этих Деревьев.

В ответ Отцу Величия тоже пришлось заняться творением, вызвав первоэманации: Матерь Жизни (она же — Великий Дух) и Первого Человека, из которого позже эманировали Пять Сынов, или Стихий Света: Воздух, Огонь, Вода, Ветер и Свет, служившие Первому Человеку своего рода боевыми доспехами и щитами — получилось симметрично по отношению к материальным Пяти Деревьям. Когда же плоды Деревьев Материи упали на почву Миров Жара и Холода (или Сухого и Влажного), и появились пять разновидностей архонтов (управителей) демонов тьмы. Причем архонты дымного мира были двуногими, огненного мира — четвероногими, водного мира — плавниковыми, а темного мира — пресмыкающимися (а позже из Деревьев и демонов происходит также флора и фауна).

Все эти миры обзавелись собственными первоархонтами, или царями, победившими в междоусобных войнах прочие низшие силы и власти. Первоархонтом огненного мира был лев, ветряного мира – орёл, водного мира — рыба, темного мира — дракон. В свою очередь, над четырьмя из них утвердился пятый, своего рода манихейский аналог гностического протоархонта Иалдабаофа, пятиликий властитель дымного мира с головой льва[3], крыльями орла, туловищем дракона, лапами демонов и хвостом рыбы. Именно первоархонт дымного мира и стал главнокомандующим темных сил Материи, пошедшей войной на Свет.

Итак, Семь Царей Материи и ее Двенадцать Слуг, а за ними полчища демонов и сама Материя восстали против Света, вознесясь к Пределу Тьмы, и захватили часть пространства Света, в результате чего образовалась Смесь [4]. В ответ на это Матерь Жизни и все Боги Света ввели в бой Первого Человека, облачившегося в Пять Светлых Стихий [5] и из областей Света спустившегося в Смесь и принявшего бой. В этом бою он побеждает, но не без потерь, а отдав поэтапно все свои Одеяния Света, сделав их своего рода смирительными рубашками для буйствующих архонтов, задерживая продвижение последних и разрастание Смеси. Если говорить более конкретно, то Воздушное Одеяние парализовало Дым, Огненное — Пожар, Ветряное — Темный Ветер, Водное — Яд (Зараженную Воду), Световое — Тьму. После того, как продвижение тёмного противника было остановлено, Отец Величия эманирует также Духа Живого (Отца Жизни), наладившего контакт со спустившимся в Бездну Первым Человеком. Причем как Зов, так и Ответ обрели собственное, одухотворенное бытие и сделались двойным божеством, с которым мы еще столкнемся.

Дух Живой на этом поле брани спасает беззащитного, в сущности, Первого Человека и возвращает его ввысь, к Свету, но с божествами последнего он пока не может до конца воссоединиться, поскольку сущность его оказалась несколько загрязненной в результате вынужденного пребывания во Тьме. Да и сама Смесь пока еще существовала, и в ней были пленены все пять Стихий Света. Чтобы начать исправление этой ситуации, Дух Живой и Матерь Жизни нисходят в Смесь и структурируют ее из хаотического состояния, чтобы постепенно вызволить из этой Смеси частички Света и вернуть их в светлые области. Это и оказалось началом творения упорядоченного материального мира.

Под началом Духа Живого и Матери Жизни оказались Суша, Влага и Пять Стихий Смеси. В первую очередь оба они связали[6] архонтов и прочих демонов, чтобы лишить их координации и силы, раскидав по разным концам мира. «Тела» архонтов послужили стройматериалом для Земли (созданной на основе сухого мира), водруженной в середине Моря (созданного на основе влажного мира). После того, как Земля была создана, над ней были сотворены Десять Твердей, где оказались связаны уже не сами архонты и демоны, но их «души». Как своего рода буфер между Десятью Твердями и Землёй, Дух Живой творит Колесо Звёзд (Сферу, или Зодиак), в котором связаны кругообращением души архонтов, излучающие при этом свет обрывков тех самых Одеяний (Стихий) Первого Человека, о которых шла речь в начале этого описания. Управители, такие как Цари Пяти Миров Тьмы, воплотились, в свою очередь, в Пять Планет, в Двух Восходящих (т.е. в подобия Солнца и Луны) и в двенадцать зодиакальных Созвездий. Как и принято в любых астрологических построениях, все эти воплощенные в Зодиаке (а здесь и в Восходящих) сущности не были полностью лишены власти, но, напротив, более или менее активно влияли на земные процессы, а Планеты еще и имели возможность передвигаться по Сфере.

Дух Живой облекается Тремя Одеяниями Стихий — Ветром, Водой и Светом, после чего он совлекает с себя все три Одеяния и творит из них Три Сосуда (Стока) для Темных Стихий: Ветра, Воды и Тьмы. По этим Сосудам они и спустились в Бездну, перед тем будучи омытыми Духом Живым. Но речь идет, как мы видим, о трех Стихиях, но не о пяти. Остальные две — Воздух и Огонь — «заняты» иным. Воздух наполняет, очищаясь при восхождении, промежуточные области между Землёй и Твердями, тогда как Огонь окружает Мир.

Затем Дух Живой спускает осадок от омовения стоков в море, почему морская вода и является доныне жгучей, соленой и горькой. При этом Воздух и Ветер восходят, тогда как осадок, имеющий вид Дыма и Темного Ветра, напротив, нисходит. С течением времени из осадка появляется Морской Гигант, с того времени и плавающий в море, пребывая под неусыпным взором Планет и Знаков Зодиака, причем и Планеты, и Знаки отражаются в нем. Кроме того, воздвигнуты Три Колеса — Колесо Ветра, Колесо Воды и Колесо Огня, именно с помощью этих Колес данные Стихии и возносятся в высшие области. Дух Живой окружает Землю «стеной воды» (т.е. морем), «стеной огня» и «стеной тьмы». В результате Осадок Воды оказывается в море, Осадок Огня — в вулканах, Осадок Тьмы — в высоких горах. Впрочем, пребывание осадков темных стихий в материальном мире оказалось также не вечным: сами стихии, пройдя через стадии очищения, избавляются от них, и осадки низвергаются в ад (геенну).

Именно таким образом и был создан ныне видимый нами физически реальный мир, получивший в манихейской доктрине также наименование Пояс (Мир Пояса). Сторожить его Дух Живой поручил пяти собственным эманациям, или Сыновьям. Так, Светоносцу [7], или Светодержцу, или Великому Строителю, он вверил все Тверди, Царю Чести — Седьмую Твердь и наблюдение за вознесением Света; Адаманту Света — архонтов материи, Царю Славы — обращение Трех Колес Стихий, Омофору — удержание Земли и Тверди. Упомянутый только что Великий Строитель воздвигает одухотворенный новый эон как будущее вместилище Очищенного Света. Всем пятерым Сынам Духа Живого приданы в услужение ангельские сущности.

После этого Отец Величия ниспосылает еще одно исхождение — Третьего Посланника, в качестве восприемника света, восходящего из Мира ввысь. Третий Посланник снизошел к плененному свету, чтобы побудить его вознестись, однако его облик узрел не только плененный Материей свет — его увидели и сама Материя, и все ее слуги. Всех их обуяла зависть к красе Третьего Посланника и они задумали породить аналогичную сущность в качестве божества, светоча и щита. Материя на некоторое время вознеслась, чтобы нагнать Третьего Посланника, но упала вниз. Причем это ее падение также не осталось без последствия: та ее доля, которая упала на Влагу, дала еще одно порождение (побежденное впоследствии Адамантом Света). Остаток упавшей материи вновь породил Дерево с собственными плодами, из которых, в свой черед, появились архонты-мужчины и архонты-женщины.

Они попытались в сексуальном соитии родить великолепных и светоносных потомков по образу и подобию Третьего Посланника, но сумели родить лишь выкидышей. Эти порождения — в союзе с архонтами — начали вредить благим силам, заняв область ниже Стражей Адаманта Света, и прекратили восхождение в высшие области воды, ветра и огня. Самый сильный из этих выкидышей, Сакла [8], аккумулирует несущее свет семя, отобранное у прочих выкидышей, и вместе со своей любовницей порождает первых людей, Адама и Еву, наделяя их этим светом, которого, впрочем, первым людям было явно недостаточно: поначалу они не ведали собственной светлой души. После этого Сакла совершает акт инцеста с Евой, порождая Каина и Авеля [9].

В ответ на это Отец Величия порождает Иисуса-Сияние и Деву Света. Иисус-Сияние нисходит к Стражам Адаманта Света, подавляет бунт выкидышей и архонтов и вновь делает возможным вознесение трех Светлых Стихий. После этого Иисус-Сияние нисходит к первым людям, в обителях которых он временно перевоплощается в Еву (sic!) и в этом обличии наставляет Адама о божественной природе его души и о способе ее спасения. Выполнив эту важную миссию, Иисус-Сияние покидает землю, возвращаясь к Свету.

Происходит сотворение новых жилищ для Иисуса-Сияния и Девы Света соответственно: Солнца (из светлой огненной стихии) и Луны (из светлой водной) как двух Кораблей Света. Они служат своего рода магнитом и чистилищем для возносящихся человеческих душ. При этом Дева Света отбирает у архонтов ранее похищенный ими свет [10]. Тем временем, первые люди, Адам и Ева (уже настоящая) рождают сына Сифа, которому, когда он подрастет, Адам поведает откровение «Евы» (на самом деле, Иисуса-Сияния). Полученное Сифом откровение не проходит даром, он становится праотцом целого колена праведных сущностей, последним из которых был сам Мани Хайя.

При этом у каждой из этих сущностей был еще и собственный Двойник – просветитель и наставник во Гнозисе. В каждом конкретном случае эти Двойники (своего рода ангелы-хранители) были либо эманациями Иисуса-Сияния, либо порожденного последним Разума Света. Каждый такой праведник, руководствуясь тем, что ему поведал его собственный Двойник, излагает услышанное уже в собственных книгах и учреждает истинную церковь. Проблема заключается в том, что каждая такая церковь, в конце концов, неизбежно приходит в упадок или даже гибнет. Тогда на земле появляется другой посланник, реанимируя истинную веру и церковь в новом, соответствующем духу времени и места, обличии.

Истинно верующий манихей, согласно доктрине, обязан не наносить какого-либо урона свету и жизни, распыленным в материи, и искусственно не удлинять их земное существование, и только тогда душа манихея сможет посмертно вознестись к Свету. «Технически» такое вознесение становится возможным благодаря тому, что Разум Света, эманировавший из Иисуса-Сияния, входит в душу истинно верующего, дарует ей Гнозис Света, а после посмертного выхода ее из тела подталкивает к вознесению. Последовательность же восхождения души такова: в воздухе ее восприемником становится Столп Славы (Совершенный Человек), по которому она восходит к Луне, где и завершается ее очищение от материального. В этой связи любопытно следующее: согласно манихейской доктрине, фазы Луны в принципе возможны именно потому, что от новолуния к полнолунию Луна принимает у себя души праведников, а от полнолуния обратно к новолунию эти души покидают Луну, возносясь к Солнцу. Этот путь восхождения касается только людей, у прочих частиц Света (в совокупности именуемых Душой Живой) иные пути вознесения к Свету.

Однако Материя продолжает удерживать человеческую душу в областях Тьмы, прибегая к помощи 12 Духов Обманчивых [11], каждый из которых нисходит из собственного Знака Зодиака. Таким образом, согласно доктрине Мани, в Зодиаке нет ни одного «позитивного» знака, в то время как привычная нам астрология, выросшая из недуалистических доктрин, говорит как о позитивных, так и о негативных «влияниях звезд». И вот, эти Духи учат людей пяти видам лжеучений как искажений подлинной веры, возникших в пяти мирах Тьмы. Люди, которые оказались бессильными достичь Гнозиса и не вели монашеский образ жизни, посмертно вновь рождаются в новом физическом теле или где-либо еще в мире Материи[12].

После нескольких реинкарнаций такого рода души всё же возносятся, поскольку эти перерождения в доктрине рассматриваются как более медленный, но, тем не менее, способ очищения. Но есть и такие, которые отправляются в ад, не сумев достичь совершенства (или не захотев этого сделать). Им уготованы места в аду до конца существовании мира сего, а в отдельных случаях речь могла идти и о полной аннигиляции таких душ. Здесь, в этом троичном делении, мы имеем прямое влияние более ранних гностических доктрин о трех типах людей: пневматиках, психиках и гиликах (духовных, душевных и плотских). Получается, что вся манихейская история — это хроника освобождения Света из Смеси и его вознесения обратно ввысь.

Но целостности частиц света мешает такое обстоятельство, как физическое размножение людей (здесь налицо прямая полемика с Моисеем). В результате этого «демографического кризиса наоборот» света в мире становится всё меньше и начинается большая война, в которой, также как и ранее на метафизическом уровне, промежуточную победу одерживают силы зла. И вот тут-то ранее упомянутые божества Зов и Ответ, сделавшись двуединым Помыслом Жизни, аккумулируют оставшийся Свет (Последний Слепок) и возносят его, после чего в Мир, полностью лишившийся частиц Света, ниспосылается Великий Огонь, в котором Мир будет гореть в течение 1468 лет, пока не сгорит полностью.

И вот тогда боги манихейского пантеона свершат, наконец, свой суд. Праведные вознесутся в промежуточный новый эон, пребывание в котором они разделят с самими богами. Проведя в новом эоне время, равное сроку заточения богов в Смеси, там они за долгое время забудут прежнее свое страдание и воссоединятся с Чистым Светом, не познавшим пребывания в Смеси. Души грешников составят Шар, в котором окажется в заточении вся мужская часть Тьмы[13]. Женская же часть Тьмы будет сброшена в могилу. А чтобы эти конченые грешники больше не смогли составить единую силу, воюющую со Светом, между Шаром и Могилой (Ямой) будет положен Камень.

Рецепция мандеизма

Безусловно, Мани уважал труды своих предтеч-гностиков, однако манихейство, в отличие от разрозненных гностических доктрин, было доктринально цельным. Таким же был и ранний мандеизм, поэтому не удивительно, что манихейская доктрина в значительной степени выстроена и на его наследии. Как отмечает шведский ученый Гео Виденгрен (1907 - 1996), влияние мандеизма сильно заметно в манихейских «Псалмах Фомы».

Так, автор пишет:

«В коптских псалмах Фомы, содержащих многочисленные переработки мандейских текстов, мы находим следующее место, в котором изображается, как силы тьмы подготавливают свое нападение на мир света. Внимание мира света обращено на предводителя злого воинства: Один из сынов света взглянул с вышины и увидел его... Мандейская основа этого описания выявляется не только из формальных литературных фактов — например, мы обнаруживаем выражение "богатство", что соответствует мандейскому термину Утро, обозначающему небесное сияющее существо, далее так называемое «сцепление», которое столь характерно для мандейской поэзии и которое проявляется здесь в особенности в строчках 11–13, 24–26, но вытекает и из содержательных критериев... С другой стороны, в мандейских текстах мы часто обнаруживаем такие выражения, как товарищи, помощники и слуги, а также препоясывание. То, что спаситель, прежде чем броситься в глубину, чтобы начать битву с предводителем злых сил, вооружается и препоясывается, является чертой, проявляющейся как в манихейских, так и в мандейских текстах».

Выдающиеся манихеи

Имена ряда наиболее выдающихся последователей Мани, чьи сочинения не сохранились или были сознательно уничтожены церковной ортодоксией, сохранились лишь благодаря Августину, который сам в течение 10 лет был слушателем в одной из манихейских общин и с которым они вели богословскую полемику и, таким образом, их воззрения в виде прямой речи попали в его произведения. В числе этих учителей манихейства, в Средние века бывшего близким к тому, чтобы стать одной из мировых религий, Адимант, Секунд (не путать с валентинианином Секундом), Феликс, Фортунат и, наконец, Фауст Нумидийский, пожалуй, самый известный из них благодаря наиболее пространному и информативному ответу, данному им Августину в ответ на нападки последнего.

Дм. Алексеев, переводчик трактата Фауста Нумидийского «Главы / Capitula / Ответ Католику» характеризует содержание трактата и его посылы следующим образом:

«В полемике с католической ортодоксией Фауст воздерживается от цитирования собственно манихейских источников и всё свое внимание сосредотачивает на канонических книгах Нового Завета, авторитетных и для его оппонентов, и для него самого, а также на книгах Ветхого Завета. Единственным внеканоническим источником, на который он ссылается, являются Деяния Павла и Фёклы. Непреходящим значением обладает тот факт, что Фауст в полемике с ортодоксальным вероучением указывает на ряд отрывков Нового Завета как на сомнительные или прямо подложные. Поразительно, но в ходе объективного исследования практически все выявленные Фаустом отрывки оказываются не принадлежавшими ни так называемому "Евангелию Господнему", то есть опубликованному в Риме около 140 года Евангелию, послужившему литературным источником для трех Синоптических Евангелий, ни протографу Евангелия от Иоанна, ни собранию из десяти подлинных Посланий Апостола Павла, опубликованному в Риме также после 140 года. Фактически, применявшиеся Фаустом критерии позволили безошибочно выявить включенные в канон Нового Завета подложные сочинения и ортодоксальные вставки в писаниях подлинной апостольской традиции. Помимо прочего, это приводит к парадоксальному выводу, что вера манихея Фауста была ближе к первоначальному учению Христа и Его апостолов, чем вера его “православных” и католических противников»[14].

Источники

Книги

Алексанян, Армен Гургенович. Манихейство в Китае (опыт историко-философского исследования). — М.: Институт Дальнего Востока РАН, 2008.
Виденгрен, Гео. Мани и манихейство. — СПб.: Евразия, 2001. — (Magicum).
Кефалайа («Главы»). Коптский манихейский трактат. Перевод с коптского, исследование, комментарии, глоссарий и указатель Е.Б.Смаrиной. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1998. — (Памятники письменности Востока. CXV).
Манихейские рукописи из Восточного Туркестана: среднеперсидские и парфянские фрагменты / Введение, транслитерация, перевод, комментарии и приложения О.М. Чунаковой; факсимиле рукописей. — М.: Восточная литература, 2011. — (Памятники письменности Востока. CXIX / Осн. в 1965 г.).
Смагина, Евгения Борисовна. Манихейство: по ранним источникам / Е.Б. Смагина; Ин-т востоковедения РАН. — М.: Восточная литература, 2011.
Хосроев, Александр Леонович. История манихейства (Prolegomena). — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2007. — (Серия «Азиатика»).
Хуастванифт (Манихейское покаяние в грехах) / Предисловие, транскрипция уйгурского текста, перевод Л.Ю. Тугушевой. Комментарий А. Л. Хосроева. Факсимиле текста. — СПб.: Нестор-История, 2008.
Чунакова, О.М. Среднеперсидский манихейский язык: грамматический очерк. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2014.
Augustine and Manichaean Christianity. Selected Papers from the First South African Conference on Augustine of Hippo, University of Pretoria, 24-26 April 2012 / Vol. ed. by Johannes van Oort. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2013. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 83).
Augustine and Manichaeism in the Latin West. Proceedings of the Fribourg-Utrecht Symposium of the International Symposium Association of Manichaean Studies (IAMS) / Vol. eds. by Johannes van Oort, Otto Wermelinger, and Gregor Wurst. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2001. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 49).
Berg, Jacob Albert van den. Biblical Argument in Manichaean Missionary Practice. The Case of Adimantus and Augustine. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2009. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 70).
Brand, Mattias. Religion and the Everyday Life of Manichaeans in Kellis: Beyond Light and Darkness. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2022. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 102).
Coyle, Kevin J. Manichaeism and its Legacy. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2009. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 69).
Der Kölner Mani-Kodex. Uber das Werden seines Leibes / Kritische Edition aufgrund der von A. Henrichs und L. Koenen besorgten Erstediton, herausgegeben und ubersetzt von Ludwig Koenen und Kornelia Romer. — Wiesbaden: Springer, 2013.
Emerging from Darkness. Studies in the Recovery of Manichaean Sources / Vol. eds. by Paul Mirecki and Jason BeDuhn. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 1996. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 43).
Frontiers of Faith. The Christian Encounter with Manichaeism in the Acts of Archelaus / Vol. eds. by Jason BeDuhn and Paul Mirecki. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2007. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 61).
Gardner, I., Beduhn, J.D., Dilley, P. Mani at the Court of the Persian Kings. Studies on the Chester Beatty Kephalaia Codex. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2014. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 87).
Gardner, I. The Kephalaia of the Teacher. The Edited Coptic Manichaean Texts in Translation with Commentary. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 1995. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 37).
Gulácsi, Zsuzsanna. Mani's Pictures. The Didactic Images of the Manichaeans from Sasanian Mesopotamia to Uygur Central Asia and Tang-Ming China. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2016. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 90).
Gulácsi, Zsuzsanna. Mediaeval Manichaean Book Art. A Codicological Study of Iranian and Turkic Illuminated Book Fragments from 8th — 11th Century East Central Asia. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2005. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 57).
Heuser, Manferd and Klimkeit, Hans-Joachim. Studies in Manichaean Literature and Art. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 1998. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 46).
In Search of Truth. Augustine, Manichaeism and other Gnosticism Studies for Johannes van Oort at Sixty / Vol. eds. by Jacob Albert van den Berg, Annemaré Kotzé, Tobias Nicklas, and Madeleine Scopello. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2010. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 74).
Kephalaia / Hrsg. Hans-Jacob Polotsky und Alexander Bбhlig. — Stuttgart (Deutschland): W. Kohlhammer, 1940. — (Manichäische Handschriften der Staatlichen Museen Berlin. Bd. 1).
Lieu, Samuel. Manichaeism in Central Asia nad China. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 1998. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 45).
Mani in Dublin. Selected Papers from the Seventh International Conference of the International Association of Manichaean Studies in the Chester Beatty Library, Dublin, 8–12 September 2009 / Vol. Ed. by Siegfried G. Richter, Charles Horton, and Klaus Ohlhafer. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2015. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 88).
A Manichaean Psalm-Book / Edited by C. R. C. Allberry. — Stuttgart: W. Kohlhammer, 1938.
Manichaeism and Early Christianity. Selected Papers from the 2019 Pretoria Congress and Consultation / Vol. ed. by Johannes van Oort. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2020. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 99).
New Light on Manichaeism. Papers from the Sixth International Congress on Manichaeism / Vol. ed. by Jason BeDuhn. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2009. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 64).
Oort, Johannes van. Mani and Augustine. Collected Essays on Mani, Manichaeism and Augustine. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2020. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 97).
Pedersen, Nils Arne. Demonstrative Proof in Defence of God. A Study of Titus of Bostra’s Contra Manichaeos — The Work’s Sources, Aims and Relation to its Contemporary Theology. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2004. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 56).
Pettipiece, Timothy. Pentadic Redaction in the Manichaean Kephalaia. — Leiden, N.Y., Köln: Brill, 2009. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 66).
Teigen, Håkon Fiane. The Manichaean Church in Kellis. Social Networks and Religious Identity in Late Antique Egypt. — Leiden, N.Y., Köln, 2021. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 100).
The Light and the Darkness. Studies in Manichaeism and its World / Vol. eds. by Paul Mirecki and Jason BeDuhn. — Leiden, N.Y., Köln, 2001. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 50).
Women in Western and Eastern Manichaeism. Selected Papers from the International Conference Les femmes dans le manichéisme occidental et oriental held in Paris, University of Paris Sorbonne, 27-28 June 2014 / Vol. ed. by Madeleine Scopello. — Leiden, N.Y., Köln, 2022. — (Nag Hammadi and Manichaean Studies, 101).

Статьи

Алексанян, А.Г. Инкультурация манихейского учения в китайском социуме // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Философия. — М.: 2008. — № 3.
Алексанян, А.Г. Источниковедение манихейства. Китайские первоисточники // Человек и культура Востока. Исследования и переводы. 2008 / сост. В. Б. Виногродская — М.: ИДВ РАН, 2009.
Алексанян, А.Г. Китайские манихейские гимны как источник по истории манихейства //
Алексанян, А.Г. Китайские манихейские тексты как пример лингвистических контактов китайцев с ираноязычными народами // 1 Всероссийская конференция «Проблемы новейшей истории Китая». — М., 2011. — С. 216—222.
Алексанян, А.Г. Трактат «Пельо» как источник по манихейской космологии и сотериологии // Человек и культура Востока. Исследования и переводы / Отв. ред.-сост. В.Б. Виногродская. — М.: ИДВ РАН, 2017.
Алексанян А.Г. «Учение света» в Китае: аспекты изучения этапов инкультурации // Труды «Русской Антропологической школы»: Вып. 6. — М.: РГГУ, 2009. — С. 444—458.
Алексеев, Дм. Фауст Нумидийский: Главы (Capitula) // Лось, Милан. Дуалистические ереси Средних веков / Пер. Дм. Алексеева. — СПб.: Алетейя, 2024. — С. 416—477.
Байпаков, К.М.; Терновая Г.А. Манихейский комплекс во дворце средневекового города Кулан (VIII в.) // Народы и религии Евразии, № 16(3), 2018. — С. 111—129.
Бобоев, Ю.; Хомидов, Д. Мани и его учение в освещении арабо-персидских авторов IX — XI вв. // Вестник Таджикского Гос. Университета права, бизнеса и политики. Серия гуманит. наук. № 4(48), 2011.
Дмитриева, Л.В. «Хуастуанифт» (введение, текст, перевод) // Тюркологические исследования: [Сборник статей] / Акад. наук СССР. Отд-ние литературы и языка; [Отв. ред. чл.-кор. АН СССР А. К. Боровков]. — М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР. [Ленингр. отделение], 1963.
Желобов, Д.Е. «Три религии» гаочанских уйгуров (IX — XII вв.) // Научный диалог. Выпуск № 9. История. Социология. — Екатеринбург, 2012.
Зуев Ю.А., Торланбаева К.У. Манихейство и Талас (к интерпретации древнетюркских надписей) // Тамыр. — Алматы, 2002, № 1 (6).
Зундерман, В. Еще один фрагмент из «Книги Гигантов» Мани // Вестник древней истории. — М., 1989. — № 3. — С. 67—79.
Кац, А.Л. Манихейство в Римской империи по данным Acta Archelai // Вестник древней истории. — М., 1955. — № 3. — С. 168—179.
Коларов, Е.Л. Натурфилософские идеи в дуалистическом учении Мани и их значение // Уникальные исследования XXI века. — № 7. — М., 2015.
Король Г.Г. «Хойцегорский портрет» рубежа I-II тыс. Н. Э. И манихейство в Центральной Азии // Народы и религии Евразии. — № 1. — Барнаул, 2007.
Кызласов, Игорь Леонидович. Манихейские монастыри на Горном Алтае // Древности Востока. Сборник к 80-летию профессора Л.Р. Кызласова. — М., 2004.
Кызласов, И.Л. Манихейские храмы на Среднем Енисее (Исследования Л.Р. Кызласова) // Религии Казахстана и Центральной Азии на Великом шёлковом пути. Материалы Международной научно-практической конференции 12-13 июня 2017 г. — Алматы, 2017.
Кызласов, Леонид Романович. Манихейский храм в котловине Сорга (Республика Хакассия) // Российская археология. — № 2. — М., 1999.
Кызласов, Л.Р. Священный город манихеев на реке Уйбат // Сокровища культуры Хакассии / Сост.: И.Л. Кызласов, А.М. Тарунов. — М., 2008.
Кызласов Л.Р. Северное манихейство и его роль в культурном развитии народов Сибири и Центральной Азии // Вестник Московского университета. — Серия. 8. История. — 1998. — № 3. — С. 8—35.
Кызласов, Л.Р. Сибирское манихейство // Вестник Московского университета. — Серия 8. История. — № 3. 1998.
Кызласов, Л.Р. Символ креста у манихеев и сакральное пространство города Суяба на реке Чу // Вестник Московского университета. —Серия 8. История. — №2 — М., 2006.
Кляшторный С.Г. Манихейский мотив в древнетюркской «Книге предзнаменований» // Тюркологический сборник 2005. Тюркские народы России и Великой степи. — М.: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2006.
Луконин, В.Г. Картир и Мани // Вестник древней истории. — М., 1966. — № 3. — С. 65—81.
Луконин, В.Г. Картир и Мани: создание государственной религии // Культура сасанидского Ирана: Иран в III-V вв.: Очерки по истории культуры / АН СССР. Отд-е истории. Ин-т народов Азии. Гос. Эрмитаж . — М.: Наука, 1969. — (Культура народов Востока. Материалы и исследования).
Лурье, П.Б. О следах манихеизма в Средней Азии // Согдийцы, их предшественники, современники и наследники. На основе м-лов конф. «Согдийцы дома и на чужбине», посв. памяти Б.И. Маршака (1933-2006). — СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2013. — (Труды Государственного Эрмитажа, LXII).
Малов, Сергей Ефимович (1880—1957). Памятник манихейского вероучительного содержания «Покаянная молитва манихейцев» // С.Е. Малов. Памятники древнетюркской письменности. Тексты и исследования. Л.: Изд-во АН СССР, 1951.
Пилипчук, Я.В. Неизвестные сообщества (манихеи, несториане, миафизиты и иудаисты в Дешт-и-Кыпчак) // Сборник материалов конференции «Кипчаки Евразии: история, языки и письменные памятники». — Астана: Евразийский Нац. Ун-т им. Л.Н. Гумилева, 2013. — С. 194—201.
Рыбаков, Н.И. Дополнительные материалы о религии кыргызов Енисея: VIII — X вв. // Народы и религии Евразии. — № 8 — Барнаул, 2015.
Рыбаков, Н.И. Дополнительные ведения об енисейских кереитах // Древности Сибири и Центральной Азии. — Горно-Алтайск: Горно-Алтайский Гос. Университет, 2010, № 3(15).
Рыбаков, Н.И. Енисейские муже-девы в мантиях: кто они? // Алтае-Саянская горная страна и истории освоения ее кочевниками. — Барнаул: Алтайский Гос. Университет, 2007.
Рыбаков Н.И. Иконографические свидетельства манихейства в памятниках июсских степей // Историко-культурное наследие народов Южной Сибири. Горно-Алтайск, 2007. Вып. 6. С. 101-105.
Рыбаков, Н.И. О вероисповедании енисейских кереитов // Енисейская провинция: альманах. Выпуск 5. — Красноярск, 2004.
Рыбаков, Н.И. Петроглифы горы Чуртаг и ее окрестностей // Народы и религии Евразии. — Барнаул, 2016. № 9.
«Процессия» — памятник согдийско-енисейских культурно-исторических взаимосвязей // Народы и религии Евразии. — Барнаул, 2009. — № 3.
Рыбаков, Н.И. «Солнце-Луна» в петроглифах июсских степей // Народы и религии Евразии. — Барнаул, 2008, № 2.
Сидоров, А.И. Манихейство в изображении Августина (De haeresibus, 46) // Вестник древней истории. — М., 1983. — № 2. — С. 145—161.
Сидоров, А.И. Неоплатонизм и манихейство (Александр из Ликополя, Симпликий) // Вестник древней истории. — М., 1980. — № 3. — С. 44—63.
Смагина, Е.Б. Истоки и формирование представлений о царе демонов в манихейской религии // Вестник древней истории. — М., 1993. — № 1. — С. 40—58.
Смагина, Е.Б. К вопросу о жанре трактата «Кефалайа» в контексте иудейской и раннехристианской литературы // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. III: Филология. — М., 2010. — Вып. 4 (22). — С. 54—76.
Смагина, Е.Б. Манихейская христология // Восток (Oriens). — М., 2010. — № 2. — С. 27—33.
Смагина, Е.Б. Происхождение и особенности учения о стихиях в манихействе // Восток (Oriens). — М., 2012. — № 1. — С. 37—46.
Смагина, Е.Б. Следы «храмового сознания» в воззрениях манихеев // Храм земной и небесный. Храмовое сознание. — М.: Прогресс-Традиция, 2009. — С. 469—489.
Торланбаева К.У. К вопросу об образах кошачьих в культуре и религии (манихейство) народов Ближнего Востока и Центральной Азии // Известия НАН РК №2, 2009.
Торланбаева, К.У. К истории открытия манихейских письменных источников на территории Центральной Азии // ИРАН — НАМЕ, 2010, № 2.
Торланбаева, К.У. Контенты тюркского манихейства в культуре номадов // Между Востоком и Западом: движение культур, технологий и империй. III Международный конгресс средневековой археологии евразийских степей. — Владивосток: Дальнаука, 2017.
Торланбаева, К.У. Манихейская письменная традиция // Известия Национальной академии наук РК. Серия общественных наук. — 2009. — № 6. — С. 111—117.
Торланбаева К.У. О некоторых племенах западных тюрков и тюргешей // Сборник материалов международной научной конференции «Кипчаки Евразии: история, язык и письменные памятники», посвященной 1100-летию Кимекского государства в рамках Дней тюркской письменности и культуры. — Астана, 2013.
Торланбаева, К.У. Об области Месопотамии и пути пророка Мани // Известия Национального центра археографии и источниковедения. — Астана, 2015. — № 4. — С. 53—60.
Торланбаева, К.У. Свидетельства о распространении манихейства в Центральной Азии // Известия НАН РК. Серия общественных наук. — 2008. — № 2. — С. 32—39.
Торланбаева, К.У. Тюркские рунические памятники как источник по истории Казахстана // Доклады Нац. Академии Наук РК. — Астана, 2016. — Т. 3, № 307. — С. 156—166.
Тугушева Л.Ю. Поэтические памятники древних уйгуров // Тюркологический сборник 1972. — М.: Наука, ГРВЛ, 1973. — С. 235—253.
Угыджеков, Э.В. Манихейство — показатель контактов средневекового населения Хакасско-Минусинской котловины // Научное обозрение Саяно-Алтая. — Абакан, 2014. — № 7. — С. 4—9.
Фауст Нумидийский. Главы (Capitula) / Пер. Б. Шмоленгейма // Евангелие Истины: четырнадцать переводов христианских гностических писаний / Пер. с копт., предисл., коммент. Дм. Алексеева; под ред. А. Четверухина. — М.; СПб.: Изд-во «Омега-Л»; «Т8 Издательские Технологии» / «Пальмира», 2024. — (Серия «Библейская история»). — С. 416—477.
Хосроев, А.Л. К вопросу об астрономических представлениях манихеев (Кефалайя 57) // Hyperboreus. — Vol.11 (2005), Fasc. 1.
Хосроев, А.Л. Об одной греческой (манихейской?) молитве // Hyperboreus. — Vol.7 (2001), Fasc. 1-2.
Хосроев, А.Л. Представления манихеев о времени // Письменные памятники Востока. — № 1(2), 2005.
Чунакова, О.М. Неопубликованный манихейский фрагмент из коллекции А.И. Кохановского // Письменные памятники Востока. — Т. 13, №3 (Вып. 26), 2016. — С. 59-66.
Чунакова, О.М. Новый парфянский манихейский фрагмент // Письменные памятники Востока. — № 2 (23), 2015. — С. 59—64.
Чунакова, О.М. Согдийская манихейская басня // Письменные памятники Востока. — Т. 14, №1 (Вып. 28), 2017. — С. 40—47.
Чунакова, О.М. Среднеперсидские манихейские фрагменты из Туюк-Мазара // Письменные памятники Востока, № 1(20), 2014. — С. 143—147.

Интернет-публикации

Августин против Адиманта-манихея / Предисловие, перевод и примечания Ярослава Золотарева.
Александр Ликопольский о манихеях / Перевод и примечание Ярослава Золотарева.
Бедюн, Джейсон Дэвид (Университет Северной Аризоны). Августин, манихейство и логика преследования / Пер. с англ. Дм. Алексеева.
Бёлиг, Александр. Якоб как ангел в гностицизме и манихействе / Пер. с англ. Алекса Момы.
Диспут Августина и Фортуната-манихея / Предисловие, перевод (с незначительными сокращениями) и примечания Ярослава Золотарева.
Золотарёв, Ярослав. 12 манихейских добродетелей.
Карузута Мани Хайя. Собрание текстов манихейской религиозной традиции на основе компиляции Дункана Гринлиса (доктрины и практика манихейства из первоисточников) / Переводчик Ярослав Золотарёв
Коларов, Емил Любенов. Натурфилософские идеи в дуалистическом учении Мани и их значение.
Кызласов, Л.Р. Северное манихейство и его роль в культурном развитии народов Сибири и Центральной Азии.
Мани Хайя // Мома А. Христианские гностики — святые телемитской церкви (лекция). — СПб., 2018.
Манихейские гимны. Переводы различных поэтических текстов манихеев средних веков от Египта до Китая / Переводчик Ярослав Золотарёв.
Послание Секунда-манихея к Августину / Предисловие, перевод и примечания Ярослава Золотарева.
Струмза, Гай Гедальяху (Иерусалимский Университет). Манихейский вызов египетскому христианству / Пер. Дм. Алексеева.
Фауст Нумидийский. Ответ католику / Пер. Дм. Алексеева.
Феликс-манихей: Ответы Августину / Предисловие, перевод и подстрочные комментарии Ярослава Золотарева.
Фихрист ибн Ан-Надима и Манихейский Кёльнский кодекс / Предисловие, перевод и комментарий Ярослава Золотарева.

Примечания

1. Виденгрен, Гео. Мани и манихейство. — СПб.: Евразия, 2001. — С. 47.

2. Там же, с. 49.

3. Что также напоминает валентинианский образ протоархонта «с мордою льва», засвидетельствованный в «Апокрифе Иоанна».

4. У греков и коптов это Mixis — кстати, также гностический термин.

5. Опять же, вспомним Одеяния Света у Иисуса в гностических «Книгах Иеу» и, особенно, в «Пистис Софии».

6. Термин, также применявшийся к действиям Иисуса над архонтами в похожем описании из «Пистис Софии».

7. В латинском прочтении — Люциферу.

8. Или Сакляс, он же, в ряде гностических валентинианских текстов, таких как «Апокриф Иоанна» или «Пистис София», – протоархонт Иалдабаоф.

9. Похожая история описана в «Апокрифе Иоанна», где партнершей по инцесту выступает София — и это явно является злой гностической пародией на библейские истории кровосмесительства.

10. В двойном образе Иисуса-Сияния и Девы Света легко узнаются гностические образы Иисуса и Софии и даже космологизированные гностические образы «земных» Иисуса и Марии Магдалины.

11. Один из них, греч. Antimimon Pneuma, а возможно, и все они, но под условной личиной этого одного, описаны также в «Пистис Софии».

12. Таким образом, становится очевидным, что, как и многие их предтечи-гностики, манихеи верили в реинкарнации.

13. Здесь мы видим уже совершенно явные отголоски шумерских представлений о том, что люди посмертно будут вне тел заключены в некоем подпространстве, где они будут вечно наблюдать за живыми, но никак не смогут влиять на их мир и вообще что-либо делать, только у манихеев речь подчеркнуто идет о большой избирательности такого сценария.

14. См. Алексеев, 2024, с. 416-417.