Марк Маг

Гностицизм

Античные гностики и секты

Борбориты • Валентин • Вардесан • Василид • Каиниты • Карпократ • Мани • Марк Маг • Наасены • Присциллиан • Симон Волхв • Сифиане

Гностики нового времени

Робер Амбелен • Майкл Бертьё • Жан Брико • Жюль Дуанель • Арнольд Крумм-Хеллер • Матжиои • Сэм Уэбстер • Стефан Хёллер • Леон Шампрено • Констан Шевийон• Фабр дез Эссар

Гностические символы и персонажи

Гностицизм • IAO • Абракадабра • Абраксас • Анх • Архонты • Гнозис • Диаграммы офитов • Иалдабаоф • Мелхиседек • София • Уроборос • Хнубис

Гностические тексты

Аллоген • Апокалипсис Адама • Апокриф Иоанна • Апостоликон • Гностическая месса • Евангелие Господне • Евангелие Истины • Евангелие Иуды Искариота • Евангелие от Варфоломея • Евангелие от Василида • Евангелие от Евы • Евангелие от египтян • Евангелие от Фомы • Ипостась Архонтов • Пистис София • Послание Евгноста • Премудрость Иисуса Христа (текст)

Гностические церкви и ордена

Богомилы • Гностическая церковь • Гностическая Католическая церковь • Гностическая алхимическая церковь Тифона-Христа • Гностический орден и Храм Сатаны • Катары • Мандеи • Универсальная Гностическая церковь

Марк Маг — гностик и ученик, по одним сведениям, Валентина, по другим — валентинианина Колорбаса, создавший собственное учение с элементами космологии и магии, призванное внести ясность в некоторые элементы доктрины Валентина.

Даты его рождения и смерти неизвестны, но можно предположить, что его деятельность приходилась на 160—180 гг. н.э. Скорее всего, он был выходцем из Малой Азии — античного центра распространения христианства, в особенности, гностического, и, по всей видимости, он занимался миссионерской деятельностью в районе Долины Рона.

Маркосеи, или маркосиане (его последователи) были замечены в епархии Лиона (согласно Иринею) и, позже, в самом Риме (согласно Ипполиту).

Трактат Иринея Лионского «Против ересей» (I, 13—16) служит как прямым, так и косвенным источником всей последующей информации о ересиологии, написанной на латыни, древнегреческом и сирийском языках, за некоторым исключением обряда аполитросиса (искупления, а также, в этом случае, второго крещения), описанного Иполлитом Римским («Опровержение всех ересей», VI, 41). Посвященные маркосианам материалы из «Книги Титулов» Агапия Манбиджского, мелькитского епископа в Иераполе (Сирия), ненадёжны и не оказали значительного влияния на изучение их практик.

Марк большое значение придавал ритуальным аспектам валентинианства (преимущественно, восточного, сирийского). Главное таинство, через которое он посвящал своих последователей, среди которых было и немало женщин, заключалось в практике, состоящей из магических манипуляций с чашами, наполненных вином — эта практика, если верить утверждениям Иринея (см. «Против ересей», I, 13, 2), была ничем иным как пародией на обряд причастия в зарождавшейся церковной кафолической ортодоксии.

Белое вино меняло цвет на красный, наполненное кровью высшего женского эона Благодати (греч. Харис), или значительно увеличивалось в объеме за счёт применения Марком своих способностей, которые он — талантливый алхимик и заклинатель — демонстрировал перед лицом изумлённой аудитории. Второй этап заключался в том, чтобы вместить пророческую харизму (глоссолалия?) в своих преданных последовательниц, дабы они приняли в себя дары Благодати — эона, с которым у него были особые отношения:

«Прими сперва от меня и через меня Благодать... открой уста твои и пророчествуй».

Ириней утверждает, что Марк для достижения своих целей пользовался магической силой демона-помощника (греч. паредрос). Следовательно, с точки зрения уже современной нам этнопсихиатрии, можно предположить, что он был одарен необычайным талантом к гипнозу.

«Семя света», как ещё один проводник пророческого духа (ср. с Дельфийской пифией, вдохновляемой Аполлоном), входило в пророчицу, впавшую в состояние неистовства и жаждущую «восстановить единство», через ее естественное отверстие посредством процесса, в котором при желании можно увидеть сходство с известными ритуалами тантризма «левой руки». Марк, полагавший себя сизигией ангела валентинианской Плеромы, вместе со своими последовательницами, гностиками-пневматиками, вовсю использовали плотский характер христианского символизма и сделали радикальные выводы (своего рода реализованную эсхатологию) из валентинианского Таинства брачного чертога (нимфона) — таинства, которое представляло собой исключительно символическое подобие соития (воплощаемого в Плероме) между духовной сущностью и ее ангелом, что, таким образом, восстанавливало андрогинную целостность, разрушенную ошибкой Софии.

Кроме того, ересиологи уверяли своих читателей, что для того, чтобы иметь успех среди тех женщин, которые не так легко поддавались воздействию его психических сил, Марк якобы использовал приворотные зелья, сделанные по известным рецептам, взятым им из магических папирусов. Ересиологи, разумеется, вменяли использование магических искусств, особенно, зелий из афродизиаков, тем группам гностиков, которых они бездоказательно обвиняли в аморальных практиках, т.е. симонианам (Ириней, «Против ересей», I, 23. 4), василидианам (там же, I, 24, 5) и карпократианам (там же, I, 25. 3). Ириней, к примеру, утверждает, что в его собственной епархии множество женщин якобы стали жертвами обольстительных доводов (религиозных и эротических) миссионеров Марка.

Как и его предшественник — мифический гностик Симон Волхв, и современник — язычник Александр Пафлагонец, Марк считался своими современниками сильной, харизматичной фигурой, а ересиологами, пытавшимися дискредитировать всякую оппозицию нарождающейся церковной ортодоксии, даже шарлатаном из-за его магических трюков, заявлений о собственных видениях и использования синкретизма и своего предпринимательского таланта для привлечения в свою общину образованных христиан, включая множество женщин.

После находки Библиотеки Наг-Хаммади все ересиологические обвинения в адрес гностических общин в «сексуальной распущенности» окончательно перестали вызывать доверие у серьезных ученых, т.к. все тексты различных гностических направлений, найденные в свитках этой библиотеки, носили как раз подчеркнуто аскетичный характер. Однако то обстоятельство, что маркосиане, как и многие прочие (если не все) гностики, отказывались от какой-либо дискриминации женщин в своих общинах вряд ли может быть оспорено.

Особое таинство, которое они совершали перед смертью, так называемое «искупление» (аполитросис), представляющее собой своего рода второе крещение или помазание, делало их совершенными и, соответственно, свободными от возможных неприятностей в посмертии, т.е. от вердикта высшего суда, возглавляемого «Демиургом» (в реальности у маркосиан — скорее всего, известным валентинианам протоархонтом Иалдабаофом, сыном падшего аспекта Софии — Софии Ахамот) на низших небесах.

Благодаря особенностям своих обрядов и учения Марк и его последователи смогли обосноваться в обществе христиан. Они посещали христианские службы, и какое-то время другие христиане не воспринимали их в негативном свете. Но помимо христианских обрядов, они занимались собственными культовыми практиками, иногда во время совместной трапезы. Тем не менее, они считали себя христианами и вели, так сказать, двойную жизнь, полагая себя христианской элитой из-за познания гнозиса и своих пророческих способностей.

Учение Марка было основано не на логических взаимосвязях между различными воззрениями, а скорее на ассоциативной связи между ними. Марк считал, что благодаря своему пророческому дару он способен видеть скрытые взаимосвязи между порой очень разными традициями, элементы которых он привнес в свою доктрину. Смысл его умозрительных выводов о буквах и числах заключался в том, что подобная взаимосвязь между различными традициями действительно существует. По этой причине многие элементы своего учения он интерпретировал различным образом: с одной стороны, он был сторонником традиционного христианского толкования, а с другой, придерживался иного толкования, понятного только ему и основанного на валентинианском гностицизме. Религиозный синкретизм его учения проявлялся в видении иных смыслов в некоторых аспектах христианской веры, особенно, в библейских текстах. Таким образом Марк со своими последователями могли называть себя христианами, но в то же время оставались глубоко привержены языческому мировоззрению, не считая это синкретическим смешением религий. Так как в основе учения Марка лежали как традиционные христианские воззрения, так и его собственная интерпретация библейских текстов, он установил контакт с другими христианскими общинами и попытался убедить их следовать собственной гностической теологии. В связи с этим стоит отметить, что в отличие от других учителей валентиниан, Марк никогда не упоминал об «Евангелии от Иоанна». Кроме того, он совершенно не принимал во внимание «Послания Павла». Однако, невозможно определить, какими критериями он руководствовался при выборе текстов Нового завета, поскольку Ириней Лионский ничего не сообщает по этому поводу в «Против ересей».

Как и в других доктринах, основанных на валентинианской школе гностицизма, в учении Марка можно обнаружить некоторые элементы, характерные для языческих мифов. Например, он заимствовал кое-какие элементы из египетских мифов о творении, согласно которым создатель, произнося из своих уст определенные слова, обретает материальную форму и познает самого себя.

Космология Марка в том виде, какой она описывается Иринеем и Ипполитом, не сильно отличалась от таковой у его учителя Валентина, но была, очевидно, призвана очистить валентинианский гнозис от обвинений в «поклонении 30 разным божествам», под которыми церковными авторами иногда ошибочно понимались 30 эонов валентинианской Плеромы. В основе этой космологии было Непознаваемое Божество, в котором имманентно присутствовало четверичное начало, состоявшее из Неизреченного, Молчания, Отца и Истины, оно же было Первым Словом Божества. Второе Слово также имело четверичную форму (вместе с Первым Словом образуя Высшую Божественную Огдоаду). Третье Слово Божества состояло уже из Декады эонов, а Четвертое — из Додекады. Итого, мы получаем традиционную триаконтаду валентинианской Плеромы: 8+10+12=30. При этом любопытно (см. Данзас, 1995, с. 248), что любые другие ключевые числовые сочетания эонов в системе маркосиан также дадут на выходе искомое число 30.

Однако, по мнению Иринея и Ипполита, в космологии и вообще в учении Марка была одна черта, отличающая его от учения Валентина и его более ранних учеников, а именно — гипотеза о буквах и числах (соотносящаяся с развитой поздними пифагорейцами арифмологией и греко-еврейской гематрией), сообщаемая в виде последовательности визионерских откровений от различных сущностей Плеромы. Первое учение, которое Тетрада, в женском обличье, передала Марку — это размышление о буквах, составляющих имена Отца и других обитателей Плеромы. Во второй речи Тетрада переводит части тела эона Истины в буквы — каждая конечность тела соотносится с двумя буквами древнегреческого алфавита, начиная или с Альфы, или с Омеги. А третья, самая длинная речь Тетрады, состоит из гематрических интерпретаций имени Иисуса Христа и других персонажей Плеромы, вместе с умозрительными заключениями об их природе с точки зрения музыковедения, христологии и космологии. Только женские элементы Высшей Тетрады (Молчание и Истина) проявляют себя; но, поскольку откровение — это творение всей Тетрады в целом, мужские зоны (Первоотец и Разум) следует, соответственно, считать присутствующими невидимо. Марк удостоился получить визионерское откровение от диады, сообщившей его странным образом, учитывая, что Истина всегда пребывает в молчании, но при этом Молчание у него много говорит. Подобные спекуляции о грамматологии и гематрии, с использованием теургических терминов, можно обнаружить в трактате «Марсан» из коптской гностической Библиотеки Наг-Хаммади (NHC X.1) — тексте в жанре апокалипсиса, приписываемого Марсану (гностическому пророку и визионеру, который, вероятно, был известен в кругах валентиниан-маркосеев).

В заключение следует отметить, что наследие Марка можно встретить в средневековой литературе Меркабы (особенно в «Шиур кома», в котором ангелы представляются как буквы, воспроизводящие строение человеческого тела) и в современных околонаучных культах, основанных такими личностями, как Рон Хаббард (основатель саентологии), Бхагван Шри Раджниш (Ошо) или же Клод Ворийон, называемый Раэлем.

Библиография

• Афонасин, Е.В. Гносис. Фрагменты и свидетельства. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2008.
• Валентинианин Марк / Николаев, Юрий (Юлия Данзас). В поисках Божества. Очерки из истории гностицизма. — Киев: София, 1995. — С. 242—248.
• Св. Ириней Лионский. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди. — СПб.: Изд-во Олега Абышко, 2008.
• Школа Валентина. Фрагменты и свидетельства / Предисловие, перевод и комментарий Е.В. Афонасина. — СПб.: Алетейя, 2002.
• Birdsall, J.N. The Marcosians' Text of Jesus' Cry of Jubilaton (Matt 11:26; Luke 10:21) in Irenaeus Adv. haer. I.20.2 // Sayings of Jesus: Canonical and Non-Canonical: Essays in Honour of Tjitze Baarda / Ed. by W.L. Petersen, J.S. Vos and H.J. de Jonge. — Leiden: Brill, 1997. — (Novum Testamentum Supplementum, 89). — P. 1-6.
• Casadio, G. La visione in Marco il Mago e nella gnosi di tipo sethiano // Augustinianum 29 (1989), P. 123—146.
• Cosentino, A. Il sistema battesimale valentiniano // Sfameni, Gasparro (ed.). Destino e salvezza: tra culti pagani e gnosi cristiana. — Cosenza: L. Giordano, 1998. P. 131—148.
• Förster, N. Die Bedeutung des sogenannten Eucharistiesakramentes der Markosier und die Texte aus Nag Hammadi // Ägypten und Nubien in spätantiker und christlicher Zeit: Akten des 6. Internationalen Koptologenkongresses, Münster, 20.-26. Juli 1996; Band 2: Schrifttum, Sprache und Gedankenwelt / Hrsg. S. Emmel et al. — Wiesbaden: Reichert, 1999. — (Sprachen und Kulturen des christlichen Orients 6, 2). — P. 465—474.
• Förster, N. Marcus Magus: Kult, Lehre und Gemeindeleben einer valentinianischen Gnostikergruppe. — Tübingen: Mohr Siebeck, 1999.
• Hoffman, R.J. The «Eucharist» of Marcus Magus: A Test-Case in Gnostic Social Theory // Patristic and Byzantine Review, 3 (1984). — P. 82-88.
• Idel, M. Il mondo degli angeli in forma umana // Rassegna mensile d’Israel (1997). — P. 1—76.
• Joncas, J.M. Eucharist Among The Marcosians: A Study of Irenaeus' «Adversus Haereses» I,13:2 // Questions Liturgiques, 71 (1990). — P. 99—111.
• Logan, Alastair H.B. Magi and Visionaries in Gnosticism // Drijvers, Watt (eds). Portraits of Spiritual Authority. — Leiden: Brill, 1999. — P. 27—44.
• Reiling, J. Marcus Gnosticus and the New Testament: Eucharist and Prophecy // Miscellanea Neotestamentica..., Volumen Premium / Ed. by T. Baarda, A.F.J. Klijn, W.C. van Unnik. — Leiden: E.J. Brill, 1978. — (Novum Testamentum Supplementum, 47). — P. 161—179.
• Wypustek, A. Un aspect ignoré des persecutions des chrétiens dans l’antiquité: Les accusations de magie erotique imputées aux chrétiens aux II et III siècles // Jahr-buch für Antike und Christentum 42 (1999). — S. 50—71.