Тау-крест
Тау-крест, Крест Тау, Антониев крест, египетский крест, виселичный крест — графический символ, который встречается еще в наскальных росписях Каменного века, правда, его значение в этот период еще не исследовано. В мифологии древнего Востока крест Тау символизирует совершенство. Первоначально он был знаком власти ассирийских правителей, которые носили его на груди.
Тау-крест представляет собой Т-образный крест, иногда с расширениями на концах. Он называется «Тау-крестом», потому что по форме напоминает греческую букву тау (Τ), соответствующую последней букве еврейского алфавита Тав, имевшей в древности крестообразную форму. Другое его название — «крест святого Антония» - дано ему в честь раннехристианского подвижника пустынника Антония Египетского (около 251 — 356). Его также называют “связанным крестом» (crux commissa, этот термин был изобретен нидерландским гуманистом и филологом Юстом Липсием (1547 — 1606)) и «виселичным крестом» (crux patibulata).
- Тау-крест встречается также и в эмблематике Древней Греции: его было принято носить на груди во время дионисийских церемоний и мистерий. В Риме новообращенные в культ бога Митры татуировали его на лбу. Эллины считали крест символом любви, силы и вечной счастливой жизни[7].
В античности Тау-крест мог ассоциироваться с крестом распятия. По крайней мере так толкует букву Тау римский сатирик Лукиан Самосатский (ок. 120 — после 180 гг. н. э.) в своем шутливом трактате «Суд гласных»:
- Стонут люди и сетуют на свою судьбу и частенько проклинают Кадма — за то, что он ввел Тау в семью букв: ибо ее наружный вид, как говорят, тираны приняли за образец, ее очертаньям подражали, соорудив из дерева такую ж Тау, чтобы распинать на ней людей![1]
Символика Тау-креста и сама его «виселичная» форма имеют особое значение в мифологии и идеологии религиозного движения Свидетелей Иеговы, настаивающих на формулировке «распят на столбе». У скандинавов и тевтонов тау-крест — это молот Тора, олицетворяющий гром, молнию, бурю, дождь, плодородие, а также силу богов бури.
В христианстве
Греческая буква Тау использовалась как числительное для обозначения 300. Поэтому некоторые отцы Церкви истолковывали число 300 в Ветхом Завете как прообраз креста Христова. Так, ранний христианский апокриф «Послание Варнавы» (конец I века или начало II века) аллегорически интерпретирует число 318 (ΤΙH в греческой нумерации) в Бытие 14:14 как указание на распятие Иисуса, учитывая, что число 18 (ΙH) соответствует первым буквам имени Иисуса (Ἰησοῦς), а число 300 (Τ) представляет крест:
- Узнайте сперва, чтó такое десять и восемь, а потом, чтó такое триста. Десять и восемь выражаются: десять буквою иота (I), восемь буквою эта (H), и вот: начало имени Иисус (IHSOUS). А так как крест (stauroV) в образе буквы тау (T) должен был указывать на благодать искупления, то и сказано: «и триста». Итак, в двух буквах открывается имя Иисус, а в одной третьей — крест. (Гл.9)
Тертуллиан (ок. 155 — ок. 240) замечает, что греческая буква τ и латинская буква T имеют ту же форму, что и крест распятия. Также в букве Тау видели латинскую монограмму «ТН» («Templum Hierusalimae»), то есть Иерусалимский храм.
По мнению Тертуллиана и Оригена (184/185 — 253/254) стих из Иезекииля:
- И сказал ему Господь: пройди посреди города, посреди Иерусалима, и на челах людей скорбящих, воздыхающих о всех мерзостях, совершающихся среди него, сделай знак. (9:4)
является предсказанием раннехристианского обычая начертать на собственном лбу знак креста. В оригинальном еврейском тексте слово, переведенное как «знак» или «крест», — это תו (тав), название последней буквы еврейского алфавита, которая теперь пишется как «ת», но во времена Иезекииля имевшая форму креста.
Некоторые иудейские и христианские авторы отождествляют с Тау-крестом печать, упомянутую в Книге Откровения, используемую для обозначения верующих; знак Каина; знак, который наносили израильтяне на дверные косяки в ночь первой еврейской Пасхи в Египте, чтобы защитить свои дома от Ангела смерти; крест, на котором Моисей воздвиг медного змея в пустыне.
Согласно христианским легендам, изображение Тау-креста носил на своём плаще христианский подвижник Антоний Египетский (Антоний Великий). Другое объяснение, предложенное для связи креста Тау со святым Антонием, состоит в том, что крест Тау представляет собой стилизованное изображение посоха святого, увенчанного горизонтальной перекладиной, на которую он опирался в старости. Такая форма посоха используется архиереями Восточных христианских церквей до сих пор. Еще один христианский святой Франциск Ассизский (1181 или 1182 — 1226) использовал Тау-крест как свою подпись и личную печать. Впоследствии крест Тау также стал символом францисканского ордена. В христианском учении Тау-крест используется, помимо прочего, и как знак покаяния. В этом смысле его использовал Римский Папа Иннокентий III на открытии Четвертого Латеранского собора (1215 г.).
В эзотерике
В эзотерической традиции Тау-крест сопоставляется с египетским символом Анх (анкх), олицетворяющим жизнь, вечность и бессмертие. Елена Блаватская в своем «Теософском словаре» букве Тау дает следующее определение:
- ТАУ (Евр.) То, что теперь стало еврейской квадратной буквой тау, но задолго до изобретения еврейского алфавита являлось египетским крестом с рукояткой, крукс ансата римских народов, и идентично с египетским анкх. Этот знак принадлежал и теперь принадлежит исключительно Адептам каждой страны. Как доказывает Кеннет Р.Ф.Маккензи, «это был символ спасения и освящения, и как таковой был принят в качестве масонского символа в Royal Arch Degree». Он также называется астрономическим крестом, и им пользовались древние мексиканцы - что доказывает его присутствие на одном из храмов Паленке, — также как и индусы, ставившие тау в качестве знака на лбу своих Чела[2].
В пифагорейском учении, буква «Тау» [T], символизирующая жизнь, стояла в смысловой оппозиции к букве «Тэта» [Θ], символизирующей смерть и гибель всего сущего.
Как пишет Мэнли Холл:
- Есть три различных формы креста. Первый называется ТАУ (более правильно ТАВ). Он близко напоминает современную букву Т, состоящую из горизонтальной палки, опирающейся на вертикальную, обе стороны при этом у горизонтальной палки равны. Дуб на некоторой высоте (обычно несколько футов) спиливается, и верхняя часть его кладется на нижнюю. Получаемая при этом фигура была символом бога Ху у друидов. Есть подозрение, что этот символ происходит от расположения рогов у быка или барана, что подметили египтяне, а вертикальной частью было лицо животного. Иногда такой крест называется молотообразным. В одной из каббалистических масонских легенд Хирам Абифф получил от своего предка Тувалкаина молоток в форме Тау. Тау-крест сохраняется современными масонами под символом Т-квадрата. Эта форма, по-видимому, является старейшей. Тау-крест был начертан на лбу у каждого участника мистерий Митры. Когда царь инициировался в египетские мистерии, тау помещался на его губы. Крест татуировался на телах кандидатов некоторых мистерий у американских индейцев. Для каббалистов ТАУ означал небо, а для пифагорейцев — тетрактис. Герметический кадуцей является развитием идеи ТАУ-креста <…> Второй тип креста представлен тем же Тау-крестом, только увенчанным кругом или овалом. Этот тип назывался древними Crux Ansata. Он был ключом к Мистериям античности и, вероятно, послужил источником более поздней истории о золотом ключе от Неба у Св. Петра. В Египетских Мистериях кандидат проходил через все виды действительных и вымышленных опасностей, держа над головой Crux Ansata для того, чтобы отогнать силы зла. <…> Тау-крест по форме напоминает печать Венеры, как это заметил Ричард П. Найт. Он говорит: «Крест в такой форме иногда виден на монетах; такие монеты находили в храме Сераписа (Серапиуме), разрушенном по распоряжению императора Феодосия и, как утверждают христианские антиквары, символика эта означала будущую жизнь». Август ле Плоньон в своей книге «Священные Мистерии Майя и Гаучей» замечает, что Crux Ansata, который называется им Ключом к Нилу и Символом Символов, в полной ли форме или же в виде простого Тау-креста украшал грудь статуй и барельефов в Паленке, Копане и по всей Центральной Америке. Он говорит, что крест всегда ассоциировался с водой и что в Вавилоне он был символом водных божеств, а у скандинавов — символом небес и бессмертия, среди майя — символом омоложения и освобождения от физического страдания. Говоря об ассоциации этого символа с водами жизни, граф Гобле д'Альвиелла в своей книге «Миграция символов» привлекает внимание к тому факту, что древними египтянами для замеров уровня воды в Ниле использовался инструмент Ниломер, весьма напоминающий Crux Ansata. Именно связь с Нилом послужила причиной того, что эта символика стала связываться с жизнью, потому что от наполнения Нила водой целиком зависела судьба урожая, что было вопросом жизни и смерти. В папирусе есть изображение Crux Ansata, находящегося во рту египетского фараона во время прощения врагов. Крест также клался в могилу фараонов, что означало бессмертие души. Изображение креста видно на многих богах и богинях, что, вероятно, означало их божественную благосклонность и силу, дающую жизнь. Музей в Каире содержит впечатляющую коллекцию крестов многих форм, размеров, рисунков, что доказывает, что они были весьма распространенным символом в Древнем Египте[3].
В учении Герметического ордена Золотой Зари Тау-крест являлся символом «жизни, указывающий на то, что разрушение — это еще и обновление»[4]. Также Тау-крест являлся символом четырех нижних сефирот каббалистического Древа Жизни, соответствующих четырем стихиям и символом Жизни, или головой Феникса, священной птицы Осириса. С Тау-крестом отождествлялся Знак Раскрытия Завесы. Тау-Крест помещался в центре гексаграммы Знамени Востока, представляющий это действие как проявление Триады, являющегося атрибутом Иерофанта. Форму Тау-креста имеет Знак Осириса Убиенного — один из четырех Знаков L.V.X., соответствующих сефире Тиферет.
Форму Тау-креста имела виселица аркана «Повешенный» Таро Золотой Зари и Повешенный (Ату XII) Таро Уэйта. Также Тау-крест изображался на рукояти косы в аркане «смерти» Таро Золотой Зари.
Освальд Вирт связывает букву Тау с арканом «Дурак».
В традиции Золотой Зари и Телемы в центре Магического Круга, используемого для операций вызывания, должен располагаться Тау-крест из десяти квадратов.
В «Книге 777» Алистер Кроули относит египетский Тау-крест к 32-му пути, отождествляя его с еврейской буквой Тав и арканом «Вселенная». Маг встает в позу Тау-креста при совершении ритуала Звездный Рубин.
Кеннет Грант пишет о символизме Тау в своей книге «Ночная сторона Эдема»:
- мистическая Тау, или Знак Креста, стала эмблемой бога мертвых ввиду того, что Крест [the Cross] символизирует переход [crossing over] из бытия в небытие. В частности, это символ Шайтана, халдейской формы Сета. В символе Тау соединяется суть Осириса как бога мертвых с сутью Сета как Черного Солнца[5].
В конце XIX века неогностические культы, такие как Гностическая церковь Франции, использовали символ Тау, который до сих пор носят их епископы. Слово «Тау» также входит в титул гностических епископов, предваряющих этой буквой свою подпись.
В астрологии творческую силу знака Овна можно в символическом смысле истолковать как силу Тау-Креста.
В масонстве
В масонстве используется тройное Тау. Исследователь масонского символизма Альберт Пайк видит в Тау-кресте символ животворящей и производительной силы и следующим образом толкует смысл этой буквы:
- Тройная литера Тау в круге и треугольнике аллегорически символизирует Священное Имя Господне, а также является схематическим изображением Божественной Троицы: Творящей, Сохраняющей и Разрушающей Сил, - а равно и трех Великих Светочей масонства. И если соединить масонский символ точки в центре круга с двумя параллельными линиями по сторонам с одинарным тау-крестом, у нас и получится древнеегипетский символ Тройного Тау. <...> В двух окружностях с Тау или Тройным Тау может быть соединен двойной куб, то есть совершенство — Совершенный Камень. Crux ansata можно увидеть на скульптурных памятниках Хорсабада, на украшениях из слоновой кости из Нимруда (в те времена их носил ассирийский правитель), а также на глиняных цилиндрах более поздней эпохи Ассирийского царства. Поскольку одна буква Тау символизировала Единого Бога, практически никакого сомнения не может быть в том, что Тройная Тау, происхождение какового символа нам в точности не известно, изначально должна была символизировать тройственность Его властных атрибутов, то есть три масонские Колонны — Мудрость, Силу и Гармонию[6].
Также одиночная буква Тау входит в символику степени Рыцаря Медного Змея разных масонских уставов, где излагается и толкуется легенда о чуде Моисея с Медным Змеем. Главным символом степени является Медный Змей, обвившийся вокруг столба в форме буквы Тау. В этой степени Альберт Пайк излагает в своем сочинении «Мораль и догма» астрологические учения древности и утверждает, в частности, что, согласно Проклу Диадоху, в Древнем Египте всю совокупность четырех сторон мироздания египтяне обозначали иероглифом в форме простого равностороннего креста или Тау-креста, обвитого по кругу змеем — Кнефом. Также он считает древнеегипетских Анх крестом Тау, увенчанным свернувшимся в кольцо змеем. Это толкование в последующие времена широко использовалось в различных ритуальных вариантах Египетского масонства.
Примечания
- 1. Лукиан Самосатский. Сочинения. В двух томах. Серия: Античная библиотека. Античная литература СПб Алетейя 2001. Т. II. С. 8.
- 2. Е.П. Блаватская. Теософский словарь. Изд. 3-е, исправленное. — М.: Издательство «Сфера», 2009. Стр. 388-389.
- 3. Мэнли П. Холл. Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. М.: Эксмо. СПб.: Мидгард. 2007. С. 776-777.
- 4. Израэль Регарди. Полная система магии Золотой Зари. М:. Энигма, 2011. С. 138.
- 5. Кеннет Грант. Ночная сторона Эдема \\ Кроули А., Грант К., Фалорио Л. и др. «Книга тайн» Алистера Кроули и теневое Древо Жизни М.: Ганга. 2016. С. 146.
- 6. Пайк, Альберт. Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава. Т. 2. Пер. с англ. Е.Л. Кузьмишина. М.: Издательство «Ганга», 2008. С. 227-228.
- 7. Баешко Л.С., Гордиенко А.Н., Гордиенко А.Н. Энциклопедия символов. Под редакцией О.В.Перзашкевича. Москва; Смоленск. Эксмо; Наше слово. 2007. С. 237.