Азазель

Азазель (Азазел, Азазиил, Азаэль) — (арам. רמשנאל, др.-евр. עזאזל‎, араб. عزازل‎ — Азазил‎) приблизительно с III века до н.э. падший ангел, демон, и в частности демон пустыни — предводитель шеирим («косматых демонов», обитавших в безлюдных и бесплодных местах). Азазель — первый знаменосец адских воинств.

Источники

Азазель и «козёл отпущения». Луи Бретон, 1825, Инфернальный словарь.

Планси:

«№12. Азазель (Azazel), демон второго чина, страж козла. На празднике отпущения грехов, который евреи справляли в десятый день седьмого месяца (сентября), к первосвященнику приводили двух козлов, выбранных по жребию: одного — для Господа, другого — для Азазеля. Того, который был для Господа, сжигали на жертвеннике, прежде собрав его кровь для очищения от грехов. Затем первосвященник, возложив руки на голову второго козла, исповедовался в своих грехах и грехах народа своего, и грехи эти переходили на козла, которого затем отводили в пустыню и отпускали. Избавясь от того козла Азазеля, именуемого также козлом отпущения (и много мерзостней того), народ в молчании возвращался в свой стан».

У Мильтона Азазель — первый знаменосец адских воинств.

История

Этимология имени

Имя Азазеля тесно связано с древнееврейским обрядом отпущения грехов, проводившимся в 10-й день месяца тишри (сентябрь-октябрь). В Библии А. упоминается только в контексте описания ритуала “дня искуп­ления” (Йом-киппур); в этот день грехи народа перелагались на двух козлов, один из которых предназначался в искупительную жертву для Господа, а дру­гой (“козёл отпущения”) — “для А.” (Лев. 16, 8, в синодальном переводе — “для отпущения”); второго козла отводили в пустыню, место обитания А. (16, 10). Представление о пустыне как жилище демонического начала присуще и ново-заветному рассказу об искушении Иисуса Христа дьяволом, а также хри­стианским “Житиям” анахоретов начальной поры монашества. В своем описании де Планси достаточно точно следует 16-й главе Книги Левит; стоит добавить лишь, что перед возвращением в стан участники обряда должны были омыть свои одежды и тело. (Более подробно церемония отпущения описана в Мишне, трактат «Йома», 39а.)

Предполагают, что изначально Азазелем назывался весь обряд или место, куда отводили козла отпущения. В раввинистических источниках это имя толкуется как название каменистого утеса или высокой горы (с вершины которой сбрасывали козла отпущения), составленное из древнееврейских слов со значениями «быть сильным» (или же «скалистый, каменистый») и «Бог». Приписывали это имя и самому козлу: так, в Септуагинте оно переведено как «тот, кто должен быть отослан», а по некоторым версиям, происходит от древнеегипетских слов со значениями «виновный» и «отстранять».

Азазель в старозаветной традиции

Приблизительно с III века до н.э. имя «Азазель» закрепляется за демоном пустыни — предводителем шеирим («косматых демонов», обитавших в безлюдных и бесплодных местах). Действительно, исконной основой обряда отпущения козла могли быть умилостивительные жертвы опасным духам пустыни. Высказывались даже предположения, что первоначально Азазель был древним семитским богом стад, позднее выродившимся в демона. Но, так или иначе, с развитием монотеизма ритуал отсылания козла в пустыню был переосмыслен как возвращение зла к его источнику (буквальное или, в более поздних трактовках, символическое, служащее лишь для того, чтобы склонить участников обряда к покаянию). Азазель же (или дух, которому впоследствии было приписано это имя) превратился из самостоятельного персонажа древнейшей политеистической религии в одного из падших ангелов иудео-христианской традиции.

При этом он сохраняет за собой функции козла отпущения: в кумранской «Книге исполинов» (фрагмент 7, IV/III—I вв. до н.э.) Азазель несет наказание за грехи всех исполинов, родившихся от ангелов и смертных женщин. Тот же мотив повторяется в 1-й Книге Еноха (II—III вв. до н.э.), где Азазель — один из предводителей двух сотен мятежных ангелов («григореев», что в переводе означает «Стражи» или «Бодрствующие»), восставших против Бога в допотопные времена. Стражи во главе с Азазелем и Семьязой стали смешиваться с людьми и порождать от дочерей человеческих «великих исполинов, рост которых был в три тысячи локтей». Азазель научил людей:

«…делать мечи, и ножи, и щиты, и панцири, и научил их видеть, что было позади них, и научил их искусствам: запястьям, и предметам украшения, и употреблению белил и румян, и украшению бровей, и украшению драгоценнейших и превосходнейших камней, и всяких цветных материй и металлов земли».

«И явилось великое нечестие и много непотребств, и люди согрешали, и все пути их развратились (2.14—15)».

Другие Стражи передают людям «запретные» магические познания и «небесные тайны мира» (2.24), обучая их «волшебству и заклятиям» (2.8), «всяким заклинаниям и срезыванию корней», «расторжению заклятий», «наблюдению над звездами», «знамениям» и «движению Луны» (2.16). Господь сурово карает и мятежных ангелов, и их потомство, и все развратившееся человечество, но главную вину за происшедшее возлагает на Азазеля:

«…вся земля развратилась чрез научения делам Азазела: ему припиши все грехи» (2.38).

Обращаясь с этими словами к ангелу Рафаэлю, Бог повелевает:

«Свяжи Азазела по рукам и ногам и положи его во мрак; сделай отверстие в пустыне, которая находится в Дудаеле, и опусти его туда».

«И положи на него грубый и острый камень, и покрой его мраком, чтобы он оставался там навсегда, и закрой ему лицо, чтобы он не смотрел на свет!»

«И в великий день суда он будет брошен в жар (в геенну) (2.35—37)».

Определяя Азазеля как «стража козла», де Планси курьезным образом смешивает легенду об ангелах-Стражах с образом козла отпущения. Однако наказание Азазеля, описанное в Книге Еноха, действительно можно истолковать как художественно переосмысленный обряд возложения грехов народа на козла.

В 3-й Книге Еноха («Книге небесных дворцов», ок. V в.) Азазель вписывается в контекст другого традиционного предания о падении ангелов, в котором причиной бунта стало их нежелание поклониться человеку. Здесь Азазель (Азаэл) — один из трех «ангелов-служителей» (наряду с Аззой, или Шемхазаем, и Уззой), выступивших против Еноха, когда Господь сделал того ангелом Метатроном, «князем и правителем» ангелов:

«Тогда пришли три ангела-служителя — Узза, Азза и Азаэл — и стали выдвигать обвинения против меня на небесной высоте, сказав перед Святым, будь Он Благословен: «Владыка мира, не были ли первые правы, когда давали Тебе совет: ‘Не сотворяй человека!» <…>

Когда они увидели меня, они сказали перед Ним: «Господь Вселенной! Какое право он имеет восходить в высь высот? Не происходит ли он от тех, кто погибли в водах Потопа? Какое право он имеет пребывать на небе?» (4.6—7).

Как противник одного из патриархов Азазель выступает и в «Апокалипсисе Авраама» (ок. I века н.э.). Здесь он принимает облик нечистой птицы и слетает на жертву, приготовленную Авраамом (ср. Быт. 15:11:

«И налетели на трупы хищные птицы; но Аврам отгонял их»).

Ангел, объясняет Аврааму, что эта птица — само нечестие, и обращается к Азазелю со словами:

«Стыдись, Азазель! Ибо жребий Авраама — на небесах, а твой — на земле: ты избрал [землю] себе и полюбил эту обитель нечистоты твоей. Поэтому Владыка Вечный, Всемогущий, назначил тебе обиталище на земле. Устами твоими лжет дух всякого зла, и через тебя нисходят гнев и несчастья на роды людей нечестивых» (13.4—9)».

В Книге Еноха утверждалось, что в Судный день Азазель будет «брошен в жар»; схожая кара назначается ему и в «Апокалипсисе Авраама»:

«Будь же горящим углем в печи земли! Иди, Азазель, в те части земли, где ничья нога не ступала. Ибо наследье твое — на тех, кто с тобой» (14.5—6).

При этом Азазель оказывается одновременно и падшим ангелом, ввергнутым в ад, и «владыкой преисподней, соблазнителем человечества», и олицетворением самого ада — места мучений для грешников:

«Господь провозглашает, что нечестивые будут «гнить во чреве коварного червя Азазеля и гореть в огне его языка» (31.5)

В одном из стихов «Апокалипсиса Авраама» Азазель отождествляется со змеем, искусившим Еву, и предстает как великий дракон о семи змеиных головах и четырнадцати лицах, имеющий «руки и ноги человеческие и по шесть крыльев на спине справа и слева» (23.7). С Самаэлем, соблазнителем Евы, этого демона смешивали и в более поздних текстах — например, в каббалистической книге «Зогар». Однако в других зогарических трактатах Азазель предстает как перворожденный сын Лилит и Самаэля. В одном из фрагментов он описывается как «нечистая скверна», в которой Самаэль («всадник, едущий верхом на змее») соединяется с Лилит (змеей):

«Это тайна Азазеля, объемлющая мужа и жену осквернения».

«Нечистая скверна» интерпретируется как семя Самаэля, от которого рождается первенец Лилит. В том же трактате Азазель помещается во главе низшего ангельского чина «бене элим» или «ишим», который состоит из душ праведных людей, обретших ангельское достоинство.

Азазель у христианских авторов

Христианские авторы, начиная с Оригена, нередко отождествляли Азазеля с Сатаной. В учении христианской секты адвентистов седьмого дня он и по сей день выступает как символ Сатаны, которому предстоит в Судный день принять на себя все грехи, простившиеся истинно верующим людям, и одному понести за них кару. Приравнивался Азазель и к Люциферу, падшему «Светоносцу»-деннице, — на том основании, что в одном из видений Еноха он предстает в образе звезды, павшей с неба первой и увлекшей за собой другие звезды (1-я Книга Еноха, 17.10). Впрочем, многие христианские богословы вслед за Кириллом Александрийским (ок. 377—444) трактовали ветхозаветного козла отпущения как символический прообраз самопожертвования Христа. А согласно теософскому учению Елены Блаватской («Тайная доктрина», т. 2) «Азазель и его “Воинство” есть просто еврейские “Прометеи” и должны рассматриваться с этой же точки зрения».

Азазель в суфийской традиции

Представление об Азазеле как главе падших ангелов проникло и в мусульманскую традицию: суфийский мистик X века Мансур аль-Халладж рассматривает имя «Азазил» как первоначальное имя Иблиса и соотносит каждую из его букв с теми или иными характеристиками этого коранического эквивалента Сатаны — джинна, отказавшегося поклониться Адаму.

Азазель в европейской магической литературе

В европейской магической литературе Азазель фигурирует в различных четырехчастных классификациях, но соответствия его остаются неопределенными. В сводной таблице из «Оккультной философии» Агриппы он соотносится со второй буквой Тетраграмматона (первой Хе), западом и стихией Воздуха (так!), подобно демоническому «королю запада» Паймону. Опираясь на эту классификацию, С.Л. Мазерс в комментариях к «Книге Священной магии Абрамелина» прямо отождествляет Азазеля с Паймоном; однако тот же Агриппа в другом месте (III.24) предполагает тождество Азазеля с Амаймоном, демоническим «королем юга» (по некоторым позднейшим версиям — востока), а в трактате «О тщете наук» смешивает Азазеля с Самаэлем, библейским змеем-искусителем, который, в свою очередь, в сводной таблице представлен как демон востока и стихии Огня.

«Ибо, как говорят еврейские учителя, все наше тело, плотская животная часть наша и все, что в нас связано с веществом плоти, без должного погребения достается в пищу Змею или, как они называли его, Азазелю, владыке плоти и крови и князю мира сего, тому, кто в Книге Левит зовется князем пустыни и о ком в Книге Бытия сказано: «Будешь есть прах во все дни жизни твоей» (Быт. 3:14.), и у Исаии: «[А для змея] прах будет пищею» (Ис. 65:25.).

В несколько более раннем источнике — трактате под названием «Магия доктора Фауста, естественная и противоестественная» (1501) — Азазелю приписывается власть над Воздухом. Пико делла Мирандола на основании каббалистических источников описывает Азазеля как одного из тех, кто пожирает злых колдунов.

Так или иначе, образ Азазеля не получил существенного развития в гримуарной традиции, но в художественной литературе и искусстве занял довольно заметное место, сохранив ту амбивалентность, которой наделили его христианские теологи. С одной стороны, он отождествляется с козловидным предводителем ведьмовских шабашей или принимает иные демонические обличья, как у Блейка, изобразившего на одном из своих рисунков всадника верхом на змее (в книге «Зогар» отождествляемого то с Азазелем, то с его отцом); с другой же — переосмысляется как символ Иисуса Христа, «жертвенного агнца», принявшего на себя грехи мира, и в таком виде появляется, в частности, на знаменитой картине английского художника-прерафаэлита Уильяма Ханта «Козел отпущения» (1850).

Мильтон в «Потерянном рае» утверждает, что до падения Азазиил-Азазель принадлежал ко второму ангельскому чину — керубам, а перейдя на сторону Сатаны, стал его первым знаменосцем. Подробно описывается, как по приказу Сатаны он разворачивает и поднимает великолепное знамя:

«…Под громовый рык рогов

И труб воинственных он [Сатана] повелел

Поднять свою могучую хоругвь.

Азиил — гигантский Херувим —

Отстаивает право развернуть

Ее; и вот, плеща во весь размах,

Великолепный княжеский штандарт

На огненно-блистающем копье

Вознесся, просияв как метеор,

Несомый бурей; золотом шитья

И перлами слепительно на нем

Сверкали серафимские гербы

И пышные трофеи».

Азазель в русской литературе

В романе Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» Азазель (под итализированным именем Азазелло) соединяет в себе функции апокрифического ангела-«стража», обучившего женщин колдовству и искусству косметики (именно он вручает Маргарите волшебный крем), со своей исконной ролью пустынного демона-губителя:

«Сбоку всех летел, блистая сталью доспехов, Азазелло. Луна изменила и его лицо. Исчез бесследно нелепый безобразный клык, и кривоглазие оказалось фальшивым. Оба глаза Азазелло были одинаковые, пустые и черные, а лицо белое и холодное. Теперь Азазелло летел в своем настоящем виде, как демон безводной пустыни, демон-убийца».

Библиография

• Анна Блейз. Демонография. М.: "Ганга", 2012.
• Э.А.Коэттинг Азазель - украденный огонь богов. М. Касталия. 2020.
• Э.А.Коэттинг "Книга Азазеля". М. Касталия. 2016.
• Столпы Тубал Каина М. Касталия. 2012.