Бог-Отец

«Бог-отец», Чи́ма да Конелья́но, 1515

Бог-отец — это титул, данный Богу в современных монотеистических религиях, таких как христианство и иудаизм, отчасти потому, что он считается проявляющим живой интерес к человеческим делам, как отец, заботящийся о своих детях. В тринитарном христианстве Бог-Отец считается первой ипостасью Святой Троицы, за которой следуют Иисус Христос и Святой Дух.

В иудаизме Бог назван «Отцом», поскольку он является создателем, защитником, подателем жизни и закона. Однако в иудаизме «Отец» — это зачастую метафора и лишь один из множества титулов, посредством которых иудеи говорят о Боге и обращаются к нему.

Начиная со второго века, ортодоксальные христианские вероучения утверждали веру в «Бога-Отца (Всемогущего)», прежде всего, в качестве «Отца и создателя вселенной».Тем не менее, в христианстве концепция Бога как отца Иисуса отличается от концепции Бога как Создателя и отца всех людей, как это и указано в Апостольском символе веры, где выражение «Всемогущий Отец, Создатель Небес и Земли» отдельно сопровождается выражением «Иисус Христос, его единственный Сын, наш Господь», таким образом, представляя оба смысла «отцовства».

В исламе Бог рассматривается как создатель вселенной и податель жизни; однако, хотя традиционное исламское учение формально не запрещает использование термина «Отец» в отношении Бога, оно не пропагандирует и не поддерживает его.

Общий обзор

В современных монотеистических религиозных традициях, таких как христианство (которое можно считать, скорее, условно-монотеистическим), иудаизм и бахаизм, к Богу обращаются как к отцу и полагают, что он, как отец, заботящийся о своих детях, будет отвечать людям и действовать в их интересах. Многие монотеисты верят, что они могут общаться с Богом и приблизиться к нему через молитву — ключевой элемент достижения общения с Богом.

В общем, титул Отец обозначает роль Бога как дарующего жизнь, авторитета, могущественного защитника, часто рассматриваемого как необъятный, всемогущий, всеведущий, вездесущий, с бесконечной силой и милосердием, выходящим за пределы человеческого понимания. Например, после завершения своей монументальной работы Сумма Теологии, св. Фома Аквинский пришел к выводу, что он всё ещё не пришел к пониманию Бога-Отца [1]. Хотя термин «Отец» подразумевает мужские черты, Бог обычно определяется как имеющий форму духа без какого-либо человеческого биологического пола. Например, в Катехизисе Католической Церкви, параграф 239, конкретно говорится, что «Бог не является ни мужчиной, ни женщиной: он есть Бог». И хотя к Богу никогда не обращаются напрямую как к «Матери», порой материнские атрибуты могут быть истолкованы в ссылках Ветхого Завета, таких как Исайя 42:14 и 49:14-15 [2].

В Новом Завете христианская концепция Бога-Отца может рассматриваться как продолжение еврейской, но с конкретными дополнениями и изменениями, которые к началу Средневековья сделали ее еще более четко очерченной [3]. Соответствие ветхозаветным концепциям, например, показано в текстах, появившихся во второй половине II века и позже включенных в Новый Завет — в Мф. 4:10 и в Лк. 4: 8, где в ответ на искушение Иисуса в Его уста вложена цитата из Второзакония 6:13: «Написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи». Тем не менее, еще в I веке, апостолом Павлом в 1Кор. 8: 6 представлено особое христианское учение об участии Христа, в новозаветной версии которого говорится: «Один Бог — Отец, из которого всё возникло и для которого мы живем, и один Господь — Иисус Христос, благодаря которому все возникло и благодаря которому мы живем». Этот отрывок явно подтверждает иудейское учение об уникальности Превышнего Бога, но также он указывает на роль Иисуса как посредника в творении (для Павла в целом было характерно отношение к Иисусу не как к исторической, но как к мистической фигуре).

Ортодоксально-христианское учение (парадоксальным образом, вслед за гностическим) начало расходиться с иудаизмом посредством учения Отцов Церкви во второй половине II века, а к IV веку вера в Святую Троицу (в целом, отсутствовавшая в гностицизме) была формализована церковью.

Исламская концепция Бога отличается от христианских и иудейских взглядов, мусульмане не применяют к Богу термин «Отец», а ортодоксально-христианское представление о Троице в исламе отвергается.

Иудаизм

В иудаизме Бога называют «Отцом» с чувством особой близости. Помимо того, что Бог является «Отцом» для всех людей, потому что он создал мир, он является также патриархальным законодателем избранного им народа. Он поддерживает особые, заветные, отцовские отношения с людьми, даруя им Шаббат и уникальное наследие в делах Божьих, называя Израиль «своим сыном», потому что он избавил потомков Иакова от рабства в Египте — согласно его клятве их отцу, Аврааму. В Еврейских Писаниях (Ис. 63:16) говорится: «Ты, Господи, Отец наш, от века имя Твое: "Искупитель наш"».

Богу, согласно иудаизму, приписывается отцовская роль защитника. Его называют Отцом бедных, сирот и вдов, гарантом справедливости для них. Его также называют Отцом царя, как учителя и помощника судьи Израиля [4].

В молитве на Рош ха-Шана, еврейский Новый год, Арешет Сфатейну, двойственное отношение к Богу проявляется из-за его роли Отца и Царя. Свободный перевод соответствующего предложения может звучать так:

«Сегодня всех созданий судят либо как сыновей, либо как рабов. Если как сыновей, прости нас, как отец прощает своего сына. Если как рабов, мы ждем, надеясь на добро, до вынесения приговора, твое святое величество».

Другая известная молитва, подчеркивающая эту дихотомию, называется Авину Малкейну, что на иврите означает «Наш Отец, наш Царь».

Однако в христианстве отцовство воспринимается в более буквальном и содержательном смысле, нежели в иудаизме, и ясно говорит о необходимости Сына как средства доступа к Отцу, что делает его толкование более метафизическим, чем метафорическим.

Христианство

Образное изображение Бога в старых немецких молитвенниках (Waldburg-Gebetbuch), около 1486 г.

Гностицизм

В гностическом христианстве Бог-Отец, называемый в Апокрифе Иоанна и других значимых трактатах гностиков просто Отцом или Непознаваемым Отцом, Предвечным Отцом, Безымянным Отцом и даже андрогинным Матерью-Отцом (Метропатором), по умолчанию отождествлялся не с Яхве, но с Элохим, что нашло свое отражение в последнем по времени определении феномена гностицизма. В гностической парадигме Иисус и предстоящий ему Небесный Эон был одной из многочисленных божественных сущностей, то есть далеко не единственным Божественным Сыном у Небесного Отца.

Первый архонт гностиков, Иалдабаоф, по умолчанию же отождествляемый с Яхве и появившийся на свет вследствие ошибки Софии, рассматривался ими как жалкая пародия на Предвечного Отца, т.е. на Элохим. При этом сам себя Иалдабаоф в Апокрифе Иоанна заведомо неправомерно отождествлял именно с Богом-Отцом, утверждая, что «Я есмь Бог, и нет иного [Бога], кроме меня». В данном фрагменте гностического мифа содержится прямой намек на то, что и «Яхве напрасно считал себя равным Элохим» в Моисеевом Пятикнижии.

Говоря о том, что Отец непознаваем, гностики ,тем самым, тщательно избегали, в том числе, антропоморфизации образа Отца (и, тем более, Матери-Отца), укоренившейся в ортодоксальном христианстве как в изобразительном искусстве последнего (в частности, в иконографии), так и в простонародном обиходе.

У гностиков (в частности, у Секунда, ученика Валентина) существовали Божественные Триады, ни одна из которых не занимала самой высокой позиции в их космогониях, из чего рядом исследователей был сделан вывод о том, что Доктрина Троицы (Отец — Сын — Дух Святой) является профаническим (вариант: опошленным) отголоском эзотерически понимавшихся гностиками Триад [5].

В манихейском гностицизме своего рода Богом-Отцом является Управитель Света — Отец, он же — Отец Величия и Бог Истины (при этом сам Свет состоит из двенадцати эонов как одухотворенных пространственно-временных континуумов, в которых обитают божества Света).

Тринитарное христианство

Изображение Троицы, состоящей из Бога-Отца, Бога-Сына (Иисуса) и Бога-Святого Духа

Символы веры в Восточной Церкви (о которых известно, что они пришли позже) начались с утверждения веры в «единого Бога» и почти всегда расширяли ее, добавляя «Всемогущий Отец, Создатель всего видимого и невидимого».

Уже к концу первого века Климент Римский неоднократно ссылался на Отца, Сына и Святого Духа и связывал Отца с творением. В Первом послании Климента, 19:2, говорится: «Давайте пристально смотреть на Отца и Создателя вселенной». Около 213 г. н.э. в своем трактате Против Праксея (Adversus Praxeas) Тертуллиан официально представил концепцию Троицы, то есть того, что Бог существует как одна «сущность», но, в то же время, как три «Личности»: Отец, Сын и Святой Дух [6]. Тертуллиан также рассуждал на тему о том, каким образом Святой Дух проистекает из Отца и Сына [7].

Никейский Символ веры, который был принят в 325 году Никейским собором, утверждает, что Сын (Иисус Христос) является «вечно рожденным от Отца», что указывает на то, что их «божественные» отношения Отец-Сын считаются не связанными с событием во времени или с историей человечества.

В глубоком смысле христиане верят, что они стали участниками вечных отношений Отца и Сына через Иисуса Христа. Христиане часто называют себя «усыновленными» детьми Божьими [8].

Для тринитарных христианских деноминаций, включая Римско-католическую церковь, восточные православные церкви и большинство протестантских деноминаций, Бог-Отец вовсе не является отдельным от Бога-Сына и от Святого Духа, т.е. от других ипостасей высшего христианского божества. Однако в восточном православном тринитарном богословии Бог-Отец является «принципом» («началом»), «источником» как Сына, так и Святого Духа. Отец — это тот, кто вечно порождает Сына, и Отец вечно вдыхает Святой Дух. Будучи частью Троицы, Бог-Отец един с Сыном и Святым Духом, причем каждая Личность является одним вечным Богом, они в ни в коем случае не разделены, и все одинаково не проявлены и всемогущи. Поэтому Троица, с точки зрения церкви, находится за пределами разума и может быть познана только посредством откровения [9].

Тринитаристская концепция Бога-Отца, хотя и отходит явным образом от строгого монотеизма, в то же время не является пантеистической, поскольку Бог-Отец в ней не рассматривается как тождественный вселенной или как неопределенное понятие, пребывающее в ее пределах, но существует полностью вне творения, как его Создатель. Он создал всё видимое и невидимое в любви и мудрости, и создал человека ради него самого.

Появление тринитарного богословия Бога-Отца в раннем ортодоксальном христианстве было основано на двух ключевых идеях: во-первых, на общей «идентичности» ветхозаветного божества Яхве и Бога Иисуса, то есть на идее, характерной еще для римских еретиков-монархиан II века и чуть позже обнаруживаемой почти повсеместно в Новом Завете, а затем на различии, но в то же время и «единстве» между Иисусом и Его Отцом. В Новом Завете мы находим пример единства Отца и Сына (Мф 11:27): «Никто не знает Сына, кроме Отца, и никто не знает Отца, кроме Сына», чем утверждается их знание друг о друге.

Хотя понятие отцовства Бога присутствует в Ветхом Завете, только в Новом Завете оно становится основополагающим. Это проявляется в молитве Господней, которая сочетает в себе земные потребности в насущном хлебе и взаимную концепцию прощения. Акцент же Иисуса на его особых отношениях с Отцом подчеркивает — с точки зрения церкви — важность отдельной, но объединенной природы Иисуса и Отца, являя при этом единство Отца и Сына в Троице [10].

Взгляд на Бога как Отца передается от Иисуса к его ученикам и ко всей церкви, что отражено в посланиях, которые Иисус подал Отцу для своих последователей в конце «Прощальной речи», в ночь перед распятием. Примеры этого в «Прощальной речи» (Ин 14:20), когда Иисус обращается к ученикам: «Я в Отце моем, а вы во мне, и я в вас», а также в Ин 17:22, когда он молится Отцу: «Я принёс им славу, которую Ты даровал мне, чтобы они стали едины, как едины Ты и Я».

Антитринитаризм

Изображение в мормонской Церкви Иисуса Христа Святых последних дней Бога-Отца и его Сына — Иисуса

В рамках новозаветной традиции исторически первыми христианами, стоявшими на антитринитарных позициях, были ариане, церкви которых существуют и поныне (например, Iglesia Arriana Universal как часть старокатолического движения, а также объединение различных групп ариан — бывших пятидесятников-единственников, в свое время отколовшихся от пятидесятников-тринитариев, а тж. др. евангелистов).

В арианстве Богом в собственном смысле является только Отец (но не Сын). Сын является манифестацией премудрости Отчей, своего рода планом спасения человечества, явленном на человеке Иисусе, который, сделавшись послушным Отцу, отождествил свою волю с волей Отца. Сын является мостом, соединяющим пропасть между Отцом и человечеством и, подобно тому, как Сын достиг равного с Отцом уровня, того же может достигнуть и верующий в Отца (через Сына) человек.

В созданной в 350-е годы «Апологии против ариан» (Apologia Contra Arianos, 3.17) Афанасия Великого говорится, что все верные (ариане) могут наслаждаться полным единством с Отцом в той же самой мере, как это делает Сын сообразно словам «Я и Отец одно»: «Я в Отце и Отец во мне». Существует немалая вероятность того, что именно эта фраза, а не абстрактные христологические споры с церковниками, и послужила отправной точкой для начала гонений на ариан.

По сути, Арий и его последователи предложили своим адептам схему теургического процесса, целью которой является реинтеграция в божественное. Церковь делала акцент на том, что Арий якобы хотел принизить божественность Сына, тогда как сами ариане уверяли, что цель у них, фактически, обратная — вскрыть потенциальную божественность человека [11], и достигается она, в их случае, через Сына. Тем не менее, ариане, хотя и являлись последовательными монотеистами, начиная с XVII—XVIII вв. находились в длительном противостоянии с современными унитарианцами, также отрицающими Доктрину Троицы, принятой у кафолической ортодоксии [12].

Это обстоятельство не помешало таким выдающимся мыслителям, теологам и просветителям Нового времени, как Исаак Ньютон (1642—1727) [13], Уильям Уистон (1657—1752) и Сэмюел Кларк (1675—1729) выступить в защиту именно арианской доктрины и арианского богословия в частности.

Помимо упомянутых выше унитарианских церквей, в наше время имеется и ряд других христианских деноминаций и групп, которые отвергают учение о Троице, но при этом они отличаются друг от друга своими воззрениями [14].

В мормонском богословии наиболее выдающимся представлением о Боге является божественный совет трех разных существ: Элохим (Отец), Иегова (Сын или Иисус) и Святой Дух. Считается, что Отец и Сын имеют совершенные материальные тела, тогда как Святой Дух имеет тело духа. Мормоны (или Церковь Иисуса Христа Последних Дней) верят в то, что Бог-Отец руководит как Сыном, так и Святым Духом, и что он больше, чем они оба, но все они едины в своей цели.

В богословии Свидетелей Иеговы только Бог-Отец (Иегова) является единственным всемогущим Богом, даже над своим Сыном, Иисусом Христом. Они учат, что существовавший ранее Христос — это Первенец Бога, и что Святой Дух — это активная сила Бога, его спроецированная энергия. Они верят в то, что Отец, Сын и Святой Дух объединены в своей цели, но не являются одним существом и не равны по силе. Хотя Свидетели признают предсуществование, совершенство и уникальное «Сыновство» Христа от Бога-Отца и верят, что Иисус сыграл важную роль в сотворении и искуплении и является Мессией, предсказанным Библией, они, в то же время, полагают, что лишь один Отец не имеет начала. Они говорят, что Сын был единственным прямым творением Отца до сотворения времен. Бог-Отец упоминается на собраниях и богослужениях Свидетелей Иеговы чаще, чем Сын, поскольку они считают, что Отец больше Сына [15].

Пятидесятники считают, что Бог — это единый дух, который является одним лицом, а не тремя божественными личностями, индивидуумами или умами. Бог-Отец, Сын и Святой Дух — это просто «титулы», отражающие различные личные проявления Единого Истинного Бога во вселенной.

Ислам

В исламском богословии Бог (Аллах) является всемогущим и всеведущим создателем, устроителем и судьей вселенной [16]. Ислам уделяет большое внимание концептуализации Аллаха как единственного существующего Бога [17]. Коран утверждает существование единой и абсолютной истины, которая превосходит мир; Бог в исламе — уникальное и неделимое существо, которое не зависит от всего творения [18].

Хотя традиционное исламское учение формально не запрещает использовать термин «Отец» в отношении Бога, оно не пропагандирует и не поддерживает его. Но, тем не менее, есть некоторые подлинные рассказы исламского пророка Мухаммеда, в которых он сравнивает милость Аллаха по отношению к мусульманам с милостью матери к ее младенцу.

Однако ислам не принимает христианскую позицию Отца-Сына, Иисуса, известного в исламе как пророк Иса, и не признает каких-либо уникальных отношений между Богом и Иисусом [19]. Мусульманское учение строго постулирует Абсолютное Единство Бога и полностью разделяет Его и других существ (будь то люди, ангелы или любая прочее сверхчувственное существо). Это — отдельно рассматриваемая исследователями причина, по которой использование термина «Отец» в отношении Бога не одобряется в исламе, чтобы не вызывать недопонимания принятия термина «Отец» как принятия мусульманами концепции Иисуса в качестве Сына Божьего. Коран утверждает абсолютную неделимость и Единство Бога и отвергает любую форму дуализма или тринитаризма. Глава 112 Корана гласит: «Скажи: "Он — Аллах — Единый, Аллах — Самодостаточный; Он не родил и не был рожден, и нет никого равного Ему"».

Индуизм

Бхагаван Кришна в Бхагавад-гите, глава 9, стих 17, говорит: «Я — Отец и Мать этой вселенной, ее Опора и Прародитель». Один комментатор добавляет: «Бог является источником вселенной и существ в ней, Его считают Отцом, Матерью и Дедом» [20]. Бесполый Брахман также считается Творцом и Жизнедателем, а Богиня Шакти рассматривается как Божественная Мать [21].

В западном искусстве

Изображение Бога-Отца (фрагмент), Питер де Греббер , 1654

В течение примерно тысячи лет не делалось никаких попыток изобразить Бога-Отца в человеческом облике, так как первые христиане верили, что слова Исх. 33:20 «И потом сказал Он: лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых» и Ин. 1:18: «Никто никогда не видел Бога» предназначались для применения не только к Богу, но и ко всем попыткам изобразить его [22]. Обычно изображается только небольшая часть тела Отца, и на многих изображениях фигура Сына вытесняет его [23].

В раннем Средневековье Бог часто был представлен в образе Христа как «Логос», что продолжало быть очень распространенным даже после появления отдельной фигуры Бога-Отца. Западному искусству, в конце концов, потребовался какой-то способ проиллюстрировать присутствие Отца, поэтому через последовательные репрезентации набор художественных стилей для изображения Отца в человеческой форме постепенно появился около десятого века н.э. [24].

К двенадцатому веку изображения фигур Бога-Отца, основанные на Ветхом днями из Книги Пророка Даниила, начали появляться во французских рукописях и на витражных церковных окнах в Англии. В XIV-м веке иллюстрированная Неаполитанская Библия содержала изображение Бога-Отца в Пылающем терновом кусте (неопалимой купине). К XV-му веку Книга часов Рохана включала изображения Бога-Отца в человеческом облике (его антропоморфный образ). Ко времени Ренессанса художественные изображения Бога-Отца свободно использовались в Западной Церкви. В восточно-православном искусстве изображение Бога остается редким и часто противоречивым.

«Небесный Отец» в исторической мифологии

В сравнительной мифологии Небесный Отец — это термин, использующийся в концепции небесного бога, которого часто называют «отцом» пантеона. Понятие «Небесный Отец» также может быть применен к Богам Солнца с аналогичными характеристиками. Эту концепцию дополняет «Мать-Земля».

«Небесный Отец» является прямым переводом ведического Дьяус Пита, этимологически идентичного греческому Зевсу-Патеру. Хотя существует множество параллелей, приведенных извне индоевропейской мифологии, эта концепция далеко не универсальна (например, в древнеегипетской мифологии есть «Небесная Мать», отголоски чего мы можем видеть у египетских гностиков II—V вв. — в виде мифов о Барбело, Софии и т.п.).

Индоевропейская мифология

В раннем ведическом пантеоне Дьяус Пита, «небесный отец», появляется в очень несущественном положении, но в сравнительной мифологии часто предстает наряду с Притхви, «матерью-землей» в доисторические времена.

В Древнем Риме Небесным Отцом, или Небесным Богом, был Юпитер, отождествлявшийся с Зевсом в Древней Греции, где его также называли «Собирателем Туч». В то время как многие приписывают небесному Богу власть над солнцем, Юпитер правил в основном облаками и небесами, в то время как Аполлон упоминается как Бог солнца. Аполлон, однако, был сыном Юпитера.

В мифологии маори Рангини, или Ранги, был небесным отцом. Ранги и мать-земля Папатуануку пребывали в вечных объятиях, а их божественные дети жили между ними.

Вакеа — это небесный отец в гавайской мифологии.

В мифологии и религии американских индейцев небесный отец является общепринятым персонажем мифа о сотворении мира.

В даосизме, распространенном в Китае, 天 (тянь), означающее небо, ассоциируется со светом, позитивом, мужчиной и т.д., тогда как 地 (ди) имеет значение земля и ассоциируется с темным, негативным, женским.

Шан-ди 上帝 (букв. «король выше») был верховным богом, которому поклонялись в древнем Китае. Он также используется для обозначения христианского Бога в Стандартной китайской объединенной версии Библии.

Чжу, Тянь Чжу, 主, 天主 (букв. «Господь» или «Господь на небесах») переводится с английского слова «Lord», которое является официальным названием христианского Бога в христианских церквах материкового Китая.

Тянь 天 (букв. «небо» или «небеса») используется для обозначения неба, а также для его олицетворения. Обладает ли он разумом в воплощении всемогущего, всезнающего существа — трудный вопрос для лингвистов и философов.

Тенгри, что означает «Небо», — главный бог ранней религии тюркских народов.

В Древнем Египте Гор был правителем неба. Он был представлен как человек мужского пола с головой сокола. Птицы нередко обозначают небо в древних религиях благодаря своей способности летать.

На древней доиспанской территории Колумбии племя муиска поклонялось радуге, названной ими Бочика, как небесному отцу [25].

Taevaisa (Taevas = небо, isa = отец) — это слово, под которым в Эстонии приверженцы Маауск (веры земли) и Таарауск обращаются к Богу. Хотя обе ветви первоначальной эстонской религии — которые представляют собой разные способы приблизиться к тому, что по сути одно и то же, в той степени, в которой оно сохранилось — являются пантеистическими, небеса занимают определенное и важное место в древней дохристианской эстонской системе верований. Все вещи являются священными для верующих, но идея небесного отца — это то, что все эстонцы хорошо знают.

В баскском языке Бог Urtzi — это слово, найденное в соединениях для названия некоторых дней недели и метеорологических явлений [26].

В современной культуре

В конце 19-го века, с появлением такой дисциплины, как сравнительное религиоведение светского толка, в системе мышления, зачинателями которой были Фридрих Энгельс (1820—1895) и Иоганн Якоб Бахофен (1815—1887), и которая была обильно прорекламирована в «Золотой ветви» Джеймса Дж. Фрейзера (1854—1941), считалось, что поклонение небесному отцу было характерно для кочевых народов, а поклонение матери-земле характеризовало земледельческие народы. Комплекс подобных представлений получил название «Кочевой гипотезы».

Эта точка зрения подавалась как отражающая антагонизм между кочевничеством и земледелием, а также «патриархатом» и «матриархатом», позднее превратившись в идеологизированные догматы подчеркнуто левого толка в ряде направлениях «феминистской духовности» и «феминистской археологии» 1970-х гг.

Рассуждения о «земных богинях, небесном отце и патриархальных узурпаторах» волновала умы и вызывала различные фантазии у деятелей современного искусства. Эти теории получили определенную укоренённость в литературе и часто упоминалась поэтами и писателями, такими как Томас С. Элиот (1888—1965), Дэвид Г. Лоуренс (1885—1930), Джеймс Джойс (1882—1941), Роберт Грейвс (1895—1985) и другими.

Впрочем, в первой половине ХХ века, когда традиционная религиозность на Западе всё еще была сильна, всё зависело от того, какую сторону решили занять в той или иной стране сами верующие. Вера в небесного отца и военную доблесть арийцев была характерной чертой нацистской расовой идеологии в Германии 30-х и начала 40-х гг. Для более эффективного воплощения в жизнь этой системы квази-религиозных верований, поощряемых тогдашним Германским государством, была избрана свастика, так как это был визуальный символ, который ранее использовался древней ведической религией (а также индуизмом и буддизмом), зародившейся как раз у древних ариев. А вот сочувствие утопии «утраченной жизни под сенью матриархальной богини» возникло на несколько десятилетий позже. Эту теорию предлагали литераторы и филологи [26], но, в конце концов, ее же опровергли современные антропологи.

Примечания

1. Petrisko, Thomas W. The Kingdom of Our Father. — Edinburgh: St. Andrew's Press, 2001.

2. Miller, John W. Calling God "Father": Essays on the Bible, Fatherhood and Culture. — New York / Mahvah NJ: Paulist Press, 1999. — P. 50—51.

3. North, Wendy and Stuckenbruck, Loren T. Early Jewish and Christian Monotheism // Journal for the Study of the New Testament, Supplement Series. — May, 27, 2004. — P. 111—112. См. тж.: Hurtado, Larry W. One God, One Lord: Early Christian Devotion and Ancient Jewish Monotheism. — Edinburgh: T&T Clack, 2003. — P. 96—100.

4. Thompson, Marianne Meye. The Promise of the Father: Jesus and God in the New Testament. (ch. 2: God as Father in the Old Testament and Second Temple Judaism). — 2000. — P. 35.

5. Дм. Алексеев в работе «Античное христианство и гностицизм» в частности, пишет, что «в ходе синкретизации христианства с иудаизмом, Богом-Отцом, от Которого пришел Христос, было объявлено почитавшееся в иерусалимском храмовом культе племенное божество Яхве, явление Христа стало актуализацией произвольно истолкованных пророчеств еврейской Библии о приходе Мессии, а Дух-Утешитель был отождествлен с многократно упоминаемым в ней "духом Яхве". Именно на этих отождествлениях позже было выстроено учение о Троице, позаимствованное у гностиков, но наполненное радикально иным содержанием. Соответственно, в рамках этой парадигмы Христос становится одновременно Творцом и Спасителем, хотя такой подход и порождает неразрешимые логические и богословские противоречия, в частности, [в решении] проблемы происхождения зла и осмысления крестной жертвы».

6. Olson, Roger E. and Hall, Christopher Allan. The Trinity. — Grand Rapids (Michigan), Cambridge (U.K.): Wm. B. Eerdmans Publishing, 2002. — P. 29—31. См. тж.: Osborn, Eric. Tertullian, First Theologian of the West. — Cambridge: University Press, 2003. — P. 116—117.

7. См.: Olson, p. 29.

8. Scott, Ian W. Paul's Way of Knowing: Stories, Experience, and the Spirit. — Grand Rapids (Michigan): Baker Academic, 2008. — P. 159—160. См. тж.: O'Gready, John F. Pillars of Paul's Gospel: Galatians and Romans. — New York / Mahvah NJ: Paulist Press, 1992. — P. 162.

9. Emery, Gilles and Lovering, Matthew. The Oxford Handbook of the Trinity. — Oxford, 2010. — P. 263.

10. Kärkkäinen, Veli-Matti. The Doctrine of God: A Global Introduction. — Grand Rapids (Michigan): Baker Academic, 2004. — P. 37—41.

11. Нетрудно увидеть, что эта идея не забыта и по сей день: как сказано, например, в каноне телемитской Гностической мессы, «Нет ни единой части во мне, где не было бы Бога».

12. См., в частности: Gregg, Robert C., Groh, Dennis E., Early Arianism. A View of Salvation. —Philadelphia: Fortress Press, 1981 и Wiles, Maurice, Archetypal Heresy: Arianism through the Centuries. — Oxford: Clarendon Press, 1996. См. тж.: Williams, Rowan, Arius: Heresy and Tradition. — Grand Rapids and Cambridge: William B. Eerdmans Publ. Co., 2001.

В русскоязычной историографии арианства преобладают работы, затрагивающие тему сыновства, но не отцовства. Одно из немногочисленных исключений — труд И.А. Копылова 2013 года «Арианство и переживание Божества».

13. См., в частности: Дмитриев, И.С. Религиозные искания Исаака Ньютона // Вопросы Философии, 1991, №6.

14. Metzger, Paul Louis. Trinitarian Soundings in Systematic Theology. — Edinburgh: T&T Clark, 2006. — P. 36, 43.

15. Insight on the Scriptures / By Rev. Thomas Tilford. — Vol. 2. — 1988. — P. 1019.

16. Bowering, Gerhard. God and His Attributes // Encyclopedia of the Qurʾān. — I, vol. 2. — Leiden: Brill, 2002. См. тж.: Esposito, John L. Islam: The Straight Path. — Oxford: Oxford University Press, 1998. — P. 22.

17. См.: Esposito, p. 88.

18. Cornell, Vincent J. God in Islam // Encyclopedia of Religion. — Vol. 5; Second Ed. — Farmington Hills (Michigan): Thompson Gale, 2005. — P. 3561—3562 (3560—3567).

19. Kochler, Hans. The Concept of Monotheism in Islam and Christianity. — Vienna: International Progress Organization, 1982. — P. 38.

20. The Bhagavad Gita / Ed. by Srimati Swami Chidbhavananda. — Mumbai, 2009. — P. 501.

21. Littleton, C. Scott. Gods, Goddesses, and Mythology Set. — Singapore: Marshall Cavendish, 2005. — P. 908. Cм. тж.: Kreeft, Peter. Fundamentals of the Faith. Essays in Christian Apologetics. — San Francisco: Ignatius Press, 1988. — P. 93.

22. Cornwell, Hilarie and James. Saints, Signs, and Symbols: The Symbolic Language of Christian Art. — New York, Harrisburg, Denver: Morehouse Publishing, 2009. — P. 2—4.

23. Didron, Adolphe Napoleon. Christian Iconography, or, The History of Christian Art in the Middle Ages. — Volume I. — London, 1851. — P. 169.

24. См. Cornwell, p. 2—4.

25. Herrmann, Paul and Bullock, Michael. Conquest by Man. — New York: Harper & Brothers, 1954. — P. 186.

26. Trask, Larry. The History of Basque. — Abingdon (U.K.): Routledge, 1997.

27. Ее «правдивость» отстаивалась в свое время несколькими историческими романистами и авторами фэнтези, такими как Мэри Рено, Мэри Стюарт, Мерседес Лэки, Мэрион Зиммер Брэдли и многими другими.